– Случиться может все, что угодно. Здесь много молодых людей, а молодым людям нельзя доверять. Ладно, оставайтесь, но никуда не отлучайтесь из зала без сопровождения джентльмена, которому вы можете доверять. Надеюсь, впрочем, что сэр Майкл позаботится о вашей безопасности. Спокойной ночи!
– Ну, слава Богу, ушла! – облегченно вздохнула Адела, когда леди Юфимия удалилась, и тут же засыпала Изобел вопросами: – Признаться, я не ожидала, что она сдастся так скоро. Скажи, Изобел, при дворе его светлости также устраивают праздники? А танцы будут? Раньше я не интересовалась подобными вещами, но эта обстановка начинает действовать на меня развращающе… А что сэр Хьюго – он еще не ушел?
Изобел, прищурившись, посмотрела на нее:
– Тебе он нравится? – Адела пожала плечами:
– Он веселый, даже, пожалуй, слишком… Ничего не воспринимает всерьез! В некоторых случаях нужно все-таки быть посолиднее…
– Да, посмеяться он любит, – кивнула Изобел, – но, мне кажется, если надо, он может быть и серьезным.
– Как-то он отказался поехать со мной в Коламин, чтобы привезти твою служанку. Мог бы и захватить ее, ему ничего не стоило…
– Ничего страшного, – спокойно проговорила Изобел, – в конце концов все как-то устроилось.
В этот момент к ней подошел слуга в сером плаще с черным крестом и почтительно поклонился:
– Прошу прощения, мэм, принцесса Маргарита желает видеть вас и леди Аделу в своей спальне. Я провожу вас.
– Только леди Аделу и меня? – удивилась Изобел.
– Да, мэм.
– И что же мы такого натворили? – вспыхнула Адела.
– Понятия не имею, но, думаю, нам лучше поторопиться. – Когда они поднялись, Кристина кинула на них удивленный взгляд, но Изобел объяснила:
– Принцесса Маргарита желает видеть Аделу и меня. Не знаю, что ей вдруг понадобилось, но надеюсь, мы скоро вернемся. Если Майкл будет спрашивать, скажи, что с нами слуга Синклеров.
Кристина кивнула, после чего Изобел и Адела проследовали за слугой через зал, по коридору до главной лестницы, через два пролета – по другому коридору…
Наконец они остановились у двери, и их сопровождающий постучал.
Когда дверь распахнулась, первое, на что обратила внимание Изобел, был заливающий все золотой свет канделябра.
Адела вошла первой – и тут же испуганно вскрикнула, но прежде чем Изобел смогла сообразить, что к чему, ее толкнула внутрь чья-то сильная рука, после чего дверь захлопнулась и послышался звук запираемой задвижки.
Обернувшись в испуге, Изобел увидела приведшего их слугу, который стоял, уперев руки в бока, и ухмылялся, словно демон.
– В чем дело? – вскипела она. – Что вы себе позволяете?!
– Не надо так кричать, дорогуша, – послышался рядом знакомый голос. – Этот человек всего лишь выполняет мои приказания.
Адела отступила на шаг, и Изобел осталась лицом к лицу… с Уолдроном из Эджло. Рядом с ним стоял аббат Айоны, и в мерцающем свете свечи лисьи черты аббата казались еще более хищными, чем лицо Уолдрона.
Глава 17
– Приятно вновь видеть вас обеих, – произнес Уолдрон с глубоким поклоном.
– А где же принцесса Маргарита? – озадаченно спросила Адела.
Изобел состроила гримасу:
– Ручаюсь, она у себя в спальне, готовится ко сну и наверняка будет очень удивлена, если узнает, что посылала за нами. Что вам нужно от нас, негодяй?
Уолдрон с притворным негодованием посмотрел на нее:
– Больше всего мне хотелось бы взяться за ваше воспитание и научить вас придерживаться той роли, которую женщине подобает играть в обществе.
– В самом деле, Изобел, девочка, – сладко проговорил аббат Маккиннон, – более мудрая женщина не стала бы так дерзить на вашем месте. Она бы выказала больше уважения и отринула бы всякую злобу, поскольку хорошие манеры – основа учтивого поведения.
Изобел спокойно взглянула на аббата:
– «Стезя праведных как светило лучезарное…» – по-моему, так вы говорили когда-то, ваше святейшество. Раз вы состоите в союзе с этим человеком, то, возможно, вам не известна его греховная сущность…
– Худые речи развращают добрые нравы, – строго произнес аббат.
– Но истина велика и сильнее всего, – бросила Изобел. На сей раз она была даже благодарна тете Юфимии с ее неискоренимой привычкой по делу и без дела цитировать Священное Писание и всех философов, чьи слова пришлись ей по вкусу. Раз уж аббату угодно извергать на нее поток ученых фраз, она, в свою очередь, тоже засыплет его цитатами. – Совсем недавно этот человек взял меня в плен и угрожал отдать на расправу своим людям. Когда-то вы утверждали, что являетесь другом нашей семьи, сэр, так неужели вы станете оправдывать столь низкое поведение по отношению к вашим друзьям?
Уолдрон нахмурился:
– Довольно кривляться. Аббат Маккиннон знает, что я служу делу Бога, церкви и его святейшеству папе и, следовательно, на мне нет грехов.
– Если Бог прощает вам то, что вы делаете, я отказываюсь поклоняться ему! – отрезала Изобел.
Адела ахнула.
– Изобел, это же кощунство!
– Вот именно, – сказал аббат. – Более того, сэр Уолдрон прав. Бог прощает тех, кто сражается во имя Христа и Его церкви, и Он хотел бы, чтобы ты рассказала Уолдрону все, что ему нужно узнать.
– Я ничего ему не скажу. – Изобел с презрением отвернулась.
– Еще как скажешь! – прорычал Уолдрон. – У тебя просто нет выбора.
– Боже милосердный! – воскликнула Адела, которая была явно напугана. – Расскажи ему, Изобел, расскажи все, что он хочет!
– Даже если бы я могла, я бы не стала этого делать, но я не могу. Я понятия не имею, о чем он говорит.
– Это ни к чему нас не приведет, ваше святейшество, – сказал Уолдрон. – Выведите леди Аделу из комнаты на несколько минут, а я побеседую с леди Изобел наедине. Мне кажется, я сумею убедить ее, и она поведает мне все, что я хочу знать. Если же у меня ничего не выйдет, вы приведете леди Аделу обратно, и мы посмотрим, не удастся ли нам развязать язык леди Изобел, применив некоторые из моих наиболее убедительных методов к леди Аделе.
Изобел уставилась на аббата, ожидая, что эти зловещие слова убедят его в недостойных намерениях Уолдрона, но ее ждало разочарование. Очевидно, Гектор был прав: аббат давно уже потерял остатки порядочности, если она у него вообще когда-то была.
Маккиннон крепко схватил Аделу за руку и потащил ее из комнаты.
Провожая их взглядом, Изобел слегка повернулась и попробовала вытащить кинжал из ножен, но, к своему ужасу, не обнаружила прорезь в юбке, поскольку на ней было платье, которое для нее заказала Майри. По спине у нее пробежал холодок, но она постаралась не подать виду и, обернувшись, встала лицом к Уолдрону.
– Подойдите сюда, милая, посмотрим, насколько вы храбры, – сказал он с улыбкой, превосходящей по злобности ухмылку дьявола.
Изобел подняла подбородок и расправила плечи.
– Я не боюсь вас, – твердо заявила она, надеясь, что заодно ей удастся убедить в этом также и себя. Глядя Уолдрону в глаза, она размышляла над тем, поверит ли ей Майкл, когда она расскажет ему о случившемся. Разумеется, это будет важно, только если она доживет до момента, когда сможет рассказать об этом.
Уолдрон с раздражением пошел по направлению к ней, и Изобел стала отступать, шаг за шагом, не сводя с него глаз, пока ее спина не уперлась в стену.
– Ну вот, теперь вы видите, что выхода для вас нет. – Уолдрон одарил ее еще одной из своих отвратительных улыбок, в то время как Изобел в отчаянии поглядывала по сторонам.
Увы, никакого оружия, кроме двух настенных канделябров со свечами, раздражавшими ее своим ободряющим светом, она не обнаружила, и в этот момент в ее ушах прозвучал грубый голос Уолдрона:
– Итак, приступим!
Когда Изобел и ее старшая сестра покинули зал, Майкл, сидя за столом, беседовал с Хьюго и лордом-адмиралом. Проводив женщин взглядом и заметив на их провожатом одежду клана Синклеров, он вернулся к разговору, решив, что дамы, должно быть, захотели выйти на улицу, чтобы освежиться после долгого пребывания в зале.