Слава промолчала, потом сказала, что она ему, наверное, тоже.
— Всегда так, когда что-то приобретаешь, жалеешь потом о желании приобрести.
— Кроме желания, я ничего так и не приобрел. Потом, я знаю о тебе только то, что ты старомодно-авангардна.
Она дернула плечами — норка соскользнула с них — и, сунув ему в руку клочок с написанным еще у него дома своим номером телефона, вышла из машины.
Вильям видел ее в зеркало ветрового стекла. Она будто подросток, одевший материны туфли, вихляла лодыжками. Они, казалось, подломятся. Она шла, как по канату.
5
Еще год назад ей стыдно было бы идти пешком даже такое короткое расстояние в этом городе. Но сейчас она привычно проходила мимо, как всегда, закрытого офиса выкупа из тюрьмы. На зарешеченном окне, правда, висела большая доска с номером телефона. Мимо частного дома, у которого, как всегда, возились бездомные на вид дети. А рядом человек в ватнике возился с мотоциклом. В ватнике всегда. Первый дом на углу Де Лонгпри представлял собой трехэтажное строение из трех зданий вокруг бассейна, с потрескавшейся, как пирог из слоеного теста, краской фасадов. Четвертая стена вокруг бассейна состояла из грязных кустов и низких потрепанных пальм. Калитка, как всегда, грохнула и издала вторичный скрип, более жалобный, чем первый — храп! и апп… Как и месяц назад, когда муж девушки с перевозочной компанией — два студента и грузовик — завезли сюда телевизор.
Славица тоже жила не одна. Разведясь наконец с последним мужем, она оставалась в их квартире четыре месяца. Но потом деньги кончились, муж, вопреки обещанию, за квартиру платить не стал… Она переехала к русской знакомой Раисе. Что по-американски значило Речел.
Дверь в квартиру из двойного, полого внутри, картона была пробита посередине. Вместе со Славицей к двери подбежала кошка. У Речел их было две — сиамской расцветки дворняжка Кошка и черный кот Гоша. Подбежала Кошка. Она не умела мяукать и беззвучно разевала пасть, глядя на Славу.
На редкость, открыв двери, Слава не увидела в комнате Раисы. Та вышла из спальни, придерживая у щеки компресс. Тихо поздоровалась и тихонечко же засмеялась.
— Вот, Славочка. Разукрасил меня и дверь. — Она убрала компресс от лица. Синяк был слабенький, почти незаметный.
— По сравнению с дверью ты хорошо отделалась. Это Джо тебя навестил?
— У кого еще такие ладони, чтобы двери проламывать? Подлец. Я вызвала полицию, но они слишком поздно приехали. Он, конечно, убежал. Трус. Ах, как глупо…
Слава сбросила пелерину и села на диван. Диван служил ей всем — ночной постелью, дневным креслом, рабочим столом… «Диван мой — дом мой», — шутила девушка. Помимо нее, на диване спали и просто сидели кошки. Помимо Раисиных, ее, Славин, кот Кузя. Белоснежно-пушистое существо производства филиппинской фабрики, куда, видимо, отправили талантливого дизайнера без опыта работы: Кузя был как живой.
Между окном и диваном, стоящим сразу у входной двери, было втиснуто «антикварное» бюро, выигранное Речел в телеигре. Оно было заставлено книгами Раисы — Нострадамус, «New Аде», «Элвис, Присцилла и я», гороскопы и обязательная книга молодой женщины, живущей близ Голливуда — «Путь к актеру» М.Чехова.
— Раиса, глупо не убегать от полиции. Сейчас бы ты сама металась в поисках денег для выкупа Джо из полиции. Зачем он только дверь пробивал? Не на чем тренироваться?
Раиса сидела в кресле, напротив дивана. Между ней и Славкой стоял длинный низкий стол — единственная граница, раздел их двух миров.
— Какой там тренироваться?! Он опять на героине. В нормальном состоянии он бы не позволил себе применять приемы. Это против их чести, что ли, если у тебя есть пояс.
У Джо был какой-то пояс. По каратэ или джиу-джитсу… Раисин друг Джо был несостоявшимся Чаком Норрисом, его соперником и его приятелем, его завистником. Помимо этого он был джанки[3], поэтому и не был сам «Чаком Норрисом».
— Тем более правильно сделал, что убежал. Они бы взглянули ему на руки… Он бы не отделался моей школой. Не могу без смеха называть это заведение «школой»… А как еще понимать программу пьяного вождения? Чему вы учитесь? Ах, как пить и водить машину!
Вильям в общем-то был прав — он ничего не знал о скуластой девушке, напоминающей ему почему-то норку. (Может, потому что он слишком много времени проводил с грызунами? Впрочем, хорошо, что она не напоминала ему хорька, например, который подох на прошлой неделе…)
«Норка на охоте», «промокшая норка», помимо разводов, писания — урывчатого — стихов, нерегулярного актерства — вообще, очень редкого — была привлечена окружным судом Лос-Анджелеса, отделом охраны здоровья, к алкогольной программе, как условие ее условного освобождения. Заключение, правда, длилось одну ночь. В 7.40 утра бывший — последний — муж уже выкупил ее из шериф-департамента эЛ.Эй.