Все еще не решаясь на что-то, я оборачиваюсь к Зоряне, и поясняю ей ситуацию.
Наш джентльмен, явно нетерпелив и вновь приглашает в машину.
- Садитесь, садитесь! Я добрый и красивых девчонок не обижаю. Ну, что же вы? Садитесь, а то я своим автокондиционером все задницы вьетнамские заморожу.
Он пытается говорить уверенно, а сам запинается на словах о кондиционере.
Тяну Зоряну за собой в машину, и мы попадаем в приятную прохладу. Машина срывается с места и мчит по шоссе.
Знакомимся. Он, бизнесмен, работает во Вьетнаме уже несколько лет. На мой вопрос о своем бизнесе он поворачивается ко мне, опасно и почти не удерживая руль, насмешливо отвечает. Что его «пизенез», как он говорит, кормит его и его вьетнамских друзей. Главное, утверждает он, все делать спокойно и с умом. А потом он спрашивает меня, зачем нам надо в город. Отвечаю, что хотели искупаться, но не нашли в гостинице купальники подходящих размеров, поэтому едем в город, чтобы их купить. Артур, так зовут нашего провожатого, оживляется.
-Вот, что девчонки! Едем ко мне, и я вас на катере в такие места повезу, закачаетесь! Вы когда - нибудь, отдыхали в открытом море, на необитаемом острове?
Пробую возражать. Но он не слушает, начинает описывать те места, куда собирается нас отвозить. Пока он, расписывает мне сказочные острова, я советуюсь с Зоряной. Решаем, что пусть отвезет к себе, а оттуда мы сможем легко выбраться в город. Внедорожник, не сбавляя скорости, врывается на улицы города, и ловко увиливает от редких машин и потока мотобаев, местных мотоциклистов. Скоро он останавливается перед воротами виллы, с высоким забором. Артур опускает стекло и, высунув руку с ключами, автоматически открывает ворота. За нашей машиной ворота автоматически закрываются.
Заезжаем во двор. Вилла довольно большая и очень красивая. Во дворе бассейн, небольшой садик с карликовыми деревцами и чудесными зелеными скульптурами животных. Двор весь засыпан белыми гравийными камушками. Как только мы входим, к нам из глубины комнат, приближается красивая вьетнамская девушка, босиком. На ней легкая и почти прозрачная пижама, а под ней отчетливо видны беленькие бюстик и трусики. Она, жестами, тут же приглашает нас в дом и усаживает за низкий и красивый столик. Через несколько секунд подает нам прохладный чай со льдом. Артур, на-вьетнамском, о чем-то распоряжается и выходит. Мы сразу отмечаем, что он здесь строгий и полноправный хозяин. Пьем холодный чай и осматриваемся. Обстановка богатая. В гостиной помпезная мебель, колониального стиля, резная, из красного дерева. Резная скульптура и даже картины. Вокруг все величественно и очень красиво.
Как только мы допиваем чай, все та же красивая девушка нас приглашает жестами следовать за ней. Мы попадаем в какую-то примерочную комнату.
Вдоль стен большие шкафы с раздвижными дверцами, а в них аккуратно развешены платья, блузки и еще что-то женское, всего так много, что у нас сразу разбегаются глаза. Причем, вся одежда новая, с бирками, все это разнообразие нашего размера, а не вьетнамского. Красивая девушка улыбается, снимает с вешалки платья и жестами нас приглашает примерить то, что нам нравится. Зоряна и я ничего не понимаем, но наше женское любопытство и приглашающие жесты девушки быстро включают наши желания. Мы женщины, и почти, что свободные. По крайней мере, мы так можем думать, еще целый месяц и нам хочется одеться красиво и немножечко пофлиртовать. Вот, что значит и для чего, свобода для красивой женщины!
Мы, особо не задумываясь, раздеваемся до белья и начинаем по очереди примерять чудесные и изящные платья, костюмчики. Прикидываем, обмениваемся мнениями, перебирая красивые вещи и тщательно рассматривая себя, разодетыми, перед большим зеркалом, почти до самого потолка. Красивая девушка подает нам пластмассовые вешалки с чудесным нижним бельем, которое мы примеряем с Зоряной, по очереди. При этом, то я, то она полностью обнажаемся перед зеркалом. И пока кто-то из нас сверкает, я замечаю, что наша прекрасная девушка бесстыдно рассматривает наши обнаженные тела.
Наконец нам предлагают купальники, которые так откровенны и сексуальны, что я с волнением примеряю и никак не могу успокоиться в выборе. И тот хорош и этот. А этот совсем бесстыдный и почти полностью открывает мои прелести, лишь скрывает маленькими кусочками ткани самые интимные подробности моего тела. Пока мы примеряем одежды и купальники, красивая девушка откладывает в сторону те вещи, которые нами отмечены и те, что понравились. Та же судьба постигает купальники. Наконец мы заканчиваем и пока мы облачаемся в наши привычные одежды, красивая девушка, с ворохом тряпок, исчезает.
Мы с Зоряной возбуждены примеркой, обсуждаем, но сходимся мнениями с ней в том, что не понимаем, в чем, же здесь дело.
Я ее спрашиваю, но и она отвечает, что все как-то странно и не понятно. И девушка эта тоже и она куда-то пропала. Совещаемся и решаем не ждать, а выбираться в город.
Выходим в коридор и неуверенно шагаем в сторону комнаты, где пили чай. К нашему величайшему удивлению мы все еще не можем выйти из коридора, который петляет и приводит нас к лестнице, уходящей под дом. Я настороженно опускаюсь на две ступеньки, нагибаюсь и вижу продолжение длинного коридора в подвале.
В коридоре светло и лучики дневного света, пробиваясь, через узкие прорези в стенах, ярко освещают противоположную кирпичную стену подвала. Спрашиваю Зоряну о том, будем ли мы спускаться или вернемся назад? Она предлагает вернуться, а я говорю ей, чтобы она обождала меня, пока я спущусь и тут же вернусь. Медленно и неуверенно я спускаюсь, переступаю крутые ступеньки подвала. Когда я становлюсь ногами на пол, то первое время ничего не понимаю. Вижу длинный и узкий коридор с кирпичными стенами под всем домом, а в конце, метров через двадцать, двадцать пять, тупик, заложенный толстыми, деревянными колодами. Коридор на всем протяжении хорошо освещается. С одной стороны у него бетонная стена, а с другой кирпичные простенки, чередуются комнатами, в проемах которых я вижу решетки. Этот вид меня настораживает, так вся обстановка напоминает мне фильмы о тюрьмах. В которых такие же комнаты, выходы которых закрыты решетками до пола. Я не решаюсь отойти от лестницы и сразу же поднимаюсь назад. Я уже занесла ногу для подъема, как замечаю гильзу, блеснувшую на солнечном свете. То, что это гильза от пистолета я не сомневаюсь. Насмотрелась я на эти гильзы во время военной карусели и в Белграде и Приштине и по всей бывшей Югославии. От волнения я замираю, и еще вижу их. Они беспорядочно свалены в довольно большую кучу, в углу под лестницей. Поднимаюсь и делаю вид, что ничего не замечаю и не понимаю и говорю Зоряне, что мы возвращаемся. Пока петляем, по коридору назад, у меня эта гильза из головы не выходит. Я понимаю, что под домом тир и не простой, а тир для боевого оружия, и там же, под домом тюрьма. Только где же заключенные? Вот тебе и «пизенес»!
Нас уже ищут, и как только мы возвращаемся, назад, в примерочную, нас с радостными криками и причитаниями встречает озабоченная, наша красивая девушка. Только она не такая красивая, так как по все ее левой щеке ясно проступает след от пощечины. Она извиняется и что - то причитает на вьетнамском, а потом ведет нас из примерочной в противоположную сторону, на выход.
Артур поднимается, как только мы входим в гостиную. Пока он расспрашивает нас о том, куда мы пропали, я его хорошенечко рассматриваю. Он красив, какой-то восточной красотой. Невысокий, коренастый, лицо загорелое и смуглое, черты правильные. Волосы темные, глаза карие. Сам он плотный и холеный мужчина. Одет, просто и со вкусом, вся одежда свежая, чистая. Я бы сказала, про такого, что он похож на Жигало. И только его руки, с дорогими перстнями указывают в нем хозяина жизни. Потом он не принужденно болтает с нами и, я уже не замечаю в его разговоре тех замедлений речи, что слышала у него за рулем. Протрезвел. Ну, и, слава богу, решаю я. Потом Артур все-таки выясняет, что мы просто плутали и нигде не лазили. О подвале я благоразумно промолчала.