Последнее слово проговаривает с такой ядовитой иронией, что меня пробирает и передергивает изнутри.
– Или разорву, – продолжает насмешливо. – Тут уж как повезет. А после займусь другим твоим не менее сладким отверстием.
Я отпускаю его запястье. Пальцы тут же опять приходят в движение. Он все равно сотворит со мной абсолютно все, что пожелает. Я в его полной власти.
– Кто сказал тебе пойти за мной? – спрашивает Чертков. – Мозг или то, что между ног?
Я ничего не отвечаю. А он вдруг начинает меня ласкать. Не просто сжимает и мнет, именно ласкает.
– Чем ты думала? – шепчет мне на ухо. – Так сильно изголодалась? Тосковала по моему члену?
Я кончаю от этих грубых чудовищных вопросов. А он продолжает шептать мне на ухо всякие ужасные пошлости.
Глава 2
Настойчивый стук врывается в наш мир без какого-либо предупреждения.
Я вздрагиваю всем телом, когда смотрю через плечо Черткова и замечаю за водительским стеклом темную фигуру.
Кто это? Кто посмел вмешаться в нашу идеальную горько-сладкую реальность?
Чертков отрывается от меня с явным сожалением. Его челюсти крепко сжаты, а желваки напрягаются, играют от ярости. Он похож на зверя, у которого отобрали добычу, выдернули аппетитный кусок мяса из пасти и не дали вонзить зубы глубоко в свежую плоть.
Я поправляю платье, одергиваю пониже, прикрывая колени. Бросаю мимолетный взгляд в зеркало, привожу волосы в порядок. К сожалению, внутри себя порядок навести гораздо труднее. Я напряжена как струна, звенящая тетива лука. Я готова сорваться в любой момент. Но самое худшее заключается в том, что я уже тоскую по грубым пальцам, еще пару секунд назад причиняющим боль. Во мне неумолимо нарастает саднящее ощущение пустоты.
Чертков опускает стекло.
– В чем дело? – спрашивает по-итальянски.
Интересно, когда он успел выучить язык настолько хорошо, еще и произношение отточил практически до совершенства. Я смотрю на него так, будто вижу впервые. Пожалуй, он бы мог сойти за итальянца, если бы захотел. Да что там. Он бы мог сойти за кого угодно.
– Вы остановились в запрещенном месте, – раздается ответ на английском.
Я направляю все внимание на этого неизвестного собеседника. Сначала мне кажется, что это совсем мальчишка, юный паренек, но чуть позже, разглядев его лицо, я понимаю, что этому человеку лет сорок, не меньше, просто он кажется подростком за счет тщедушного телосложения и низкого роста.
– Вы кто? – холодно произносит Чертков. – Полицейский?
– Я законопослушный гражданин, поэтому полицейских уже вызвал, – говорит незнакомец, растягивая и коверкая слова в свойственной американцам манере. – Нельзя просто брать и останавливаться посреди дороги, еще и не включая аварийный…
Он продолжает свою речь, но все слова обращаются в белый шум для меня. Я не вижу лицо Черткова в данный момент, но я чувствую его настроение как свое собственное, и это пугает до мороза под кожей.
Сейчас произойдет что-то страшное и непоправимое. Если только я не вмешаюсь.
– Послушайте, – обращаюсь к нему по-английски. – Мы с мужем торопимся в больницу. Я… Боюсь у меня может случиться выкидыш. Час назад начались сильные спазмы в животе.
Для большей убедительности я обнимаю себя руками, слегка сгибаюсь, наклоняясь вперед.
– Муж остановился здесь только потому что я попросила. Мне показалось, началось кровотечение. Это… это все по моей вине. Понимаете?
Я изображаю слабое подобие улыбки. В конце концов, женщина в таком состоянии не может улыбаться, растягивая губы чуть не до ушей.
– Мадам, не знаю как у вас в Италии, но в Америке, откуда я родом, правила нарушать нельзя. Подобным образом вы подвергаете опасности не только себя, но и других участников дорожного движения. Понимаю, что у вас своя ситуация, но почему остальные должны от этого страдать?
– Мы спешим, правда, – тихо проговариваю я, осознавая, что от волнения немеет и заплетается язык. – Я уже теряла ребенка. Я не хочу, чтобы это снова повторилось, пока мы будем дожидаться полицию.
– Можете не дожидаться их, – мужчина посмеивается. – Я сам дождусь и сообщу им номер вашего автомобиля.
– Пожалуйста, я…
– Значит, вы не отмените вызов? – уточняет Чертков, перебивая меня, причем демонстративно на итальянском языке.
– Нет, конечно, – американец закатывает глаза. – И вообще, приятель, ты мог бы быть приветливее, как твоя жена. Раз уж я обращаюсь к тебе по-английски, мог бы ответить…