— Ну, у него были на это свои причины… — туманно пояснил Малфой, не желая выкладывать все карты на стол.
— А твоими мотивами он, конечно же, не поинтересовался? Звучит довольно сомнительно.
— Мы сошлись на том, что МакЛагген бесит нас обоих. И это достаточная причина для его страданий.
— Какие добросердечные оказывается у меня друзья!
Казалось, со временем у Драко выработался механизм реагирования на ее гневные речи — перевод темы, но в этот раз что-то пошло не так.
— Извиняюсь за уточнение, но я никогда не был твоим другом.
— И поэтому тебе можно организовывать нападение на сокурсника?
— Не-е-ет, — манерно протянул Малфой, и многозначительно подняв вверх указательный палец, как знак неоспоримого аргумента, продолжил, — но если он идет с твоей девушкой на вечеринку, а ее парень узнает об этом одним из последних, то можно. Да и вообще, избиение волшебными метлами в чулане — это не нападение, а какой-то сюр.
— Ты злишься? — Драко предпринял попытку распознать эмоции, не сумев считать их с ее непроницаемого лица.
— Нет, но теперь я начинаю лучше понимать истоки вашего нежного товарищества с Гарри.
***
Они прогуливались под рождественские песни, которые исполнял какой-то местный хор, когда увидели чуть правее сцены палатку с яркой табличкой «Почта» и колдофотобудкой при входе.
— О! Нам точно нужно туда зайти. — Гермиона потянула его за рукав, пылая нездоровым энтузиазмом.
— Запечатлеть момент на память?
— Конечно, возможно тогда у тебя появится хоть одна нормальная колдография.
— Да ладно, ты просто жаждешь сделать из нее очередную рождественскую открытку.
— Ну, та то вышла не очень.
— На той я лежал при смерти в больничном крыле, благодаря твоему параноидальному дружку. — Драко осуждающе посмотрел на нее, закрывая дверцу колдофотобудки.
— Зато момент был запоминающийся.
Один. Два. Три — на экране монитора и вспышка. Одна, вторая, третья. Они улыбались и ворошили друг другу волосы. А потом он ее целовал, нежно и долго. До тех пор пока в будку не начали нетерпеливо стучаться, и не пришлось вылезать.
Малфой подошел к ней со спины и, положив обе руки на талию, притянул к себе, заглядывая через плечо.
— Если хочешь, то можем отправить Поттеру открытку со словами: «Мы рады, что в этом году ты смог выжить. В очередной раз.» или Уизли: «Надеемся, что Рождество ты проводишь в приятной компании, а не с волками в овечьих шкурах». — Драко рассмеялся собственной шутке, но, увидев серьезное выражение лица своей спутницы, провел сомкнутыми пальцами вдоль рта, делая вид, что закрывает его на замок. — Как, кстати, там поживает Уизли?
— Все там же, в Шотландии. Изучает способность овец противостоять зоолегилименции.
— И какие выводы?
— Пока что неутешительные. Их уровень умственных способностей настолько низок, что у них начисто отсутствуют какие-либо воспоминания и мысли. Это скорее когнитивное дно, чем чудо магической природы.
— Ну ладно, — Драко взмахнул в воздухе палочкой и сделал копию фото, — мы обязаны кому-нибудь это отправить. Не зря же делали первую нормальную колдографию для семейного альбома.
— Первую? А как же та, где я бью тебя в нос на третьем курсе?
Малфой посмотрел на нее с легкой обидой и пробурчал, насытив слова ледяным сарказмом:
— Я так и не узнал, кто ее сделал, но огромное ему спасибо — копии распространились по школе быстрее, чем обсыпной лишай.
***
UP’рель — Вальс на прощание
Отель был совершенно обычным, но зато находился вблизи площади, что значительно упростило их перемещение после такого количества винного напитка. Захватив с ярмарки бутылку домашнего глинтвейна у старушки, продающей свои подвальные запасы, и пару рождественских кружек, которые Гермиона клятвенно пообещала начать коллекционировать, они зашли в отель и, получив ключи от номеров, направились по коридору. После дикого холода, в котором они провели большую часть дня, внезапная жара, нахлынувшая на них в помещении, вынудила их снимать верхнюю одежду прямо на ходу.
— Как же хорошо! И почему не могло быть так хорошо все два года?
— Знаешь, порой мне кажется, что только я помню причину, а в твоей памяти как будто и не было тех месяцев на стороне Пожирателей.
— Меня оправдали. Сколько раз мне нужно повторить, чтобы ты поверила?
Она стремительно развернулась и уставилась на него, словно в эту секунду он открыл ящик Пандоры.
— Ты обожаешь это говорить. Но ты убивал. И пытал. И смотрел на пытки. Неважно хотел ты этого или нет, ты был на их стороне. Не преуменьшай, пожалуйста, данный факт, хотя бы передо мной.
— Гермиона, у меня не было выбора.
— Чушь! — она сделала шаг вперед, наседая на него, — У всех есть выбор. Сколько можно перекладывать ответственность за собственные поступки на остальных. У тебя было море шансов выйти из игры.
— Что ты хочешь услышать? Что я струсил? Да, так и есть! О чем ты думала, Гермиона? Что я слепо поверю словам Дамблдора?
— Я думала, что ты сделаешь правильный выбор ради меня.
— Я его и сделал!
— Конечно, спустя два месяца после начала войны.
— Это чисто по-женски, да, смотреть не на действия, а на их сроки?
— Это чисто по-мужски, думать о том, что ничего никогда не поздно.
— Туше. — Он приподнял руки, пытаясь остановить накатывающий снежный ком раздора.
— Нет уж, мы не оставим этот разговор! Эти два месяца ты убивал невинных людей, чьих безутешных матерей, потом успокаивала я на площади Гриммо. Ты хоть представляешь, насколько это тяжело? Видимо, нет, раз так легко вырезаешь черное пятно из своей биографии.
— Мы все убивали.
— Я — нет!
Драко, очевидно, надоело быть единственным злодеем в данной истории, и он, не задумываясь, выпалил:
— Хочешь рассказывать эти сказки детям? Пожалуйста. Но не рассказывай мне о том, что ты святая. То, что ты не бросалась смертельными направо и налево, не означает, что ты не придумывала планы атак, которые толкали магов за Арку.
— На что я вообще надеялась. Ты так и остался приличной сволочью.
— А ты все так же любишь «правду», не касающуюся тебя самой.
— Иди к черту, Драко! — почти перейдя на крик, она толкнула его обеими руками в грудь, не в силах справиться с эмоциями.
— Прекрасно. Просто прекрасно, — подняв брови в абсолютном неверии того, что все это действительно происходит, он неподвижно стоял на месте.
— Уходи.
— Гермиона…
— Уходи!
Судорожно отыскав ключ, который она на автомате положила в свою сумку, забежала внутрь номера и, прислонившись к двери с обратной стороны, тяжело вздохнула, пытаясь унять клокочущую злость. Шапка выскользнула из рук, сумка упала на пол, подступающие слезы обиды от того, как все вышло, пеленой застилали глаза.
Настала тишина, стучавшая по вискам хуже самых пронзительных криков. Прошла минута, две, а потом скрип дверной ручки, шаги, пересекающие коридор, и … ничего.
Она открыла дверь прежде, чем он успел постучать. Хотя, возможно, он вообще не собирался этого делать.
— Прости… — она начала с извинений, но Малфой налетел на нее, как торнадо,
толкая ее к стене и сминая губы поцелуем.
Ziggy Sullivin — Back to Sorrow
Гермиона хотела обнять его за шею, но он перехватил руку прямо в воздухе, прижав к стене над ее головой, и медленно провел по ней, повторяя изгиб. Положив вторую руку ей на поясницу, надавил, заставляя ее прогнуться, она отклонила голову назад, уперевшись затылком в твердую поверхность и открывая тем самым обзор на его любимые родинки на ее шее. Поцелуй за поцелуем он шел по яремной вене, одновременно пробираясь холодными пальцами под мешковатый свитер.
Все эти месяцы, что Драко запрещал себе думать о ее теле, боясь сорваться и разрушить хрупкое доверие с ее стороны, сейчас вылились в почти неконтролируемую жажду. Касаться. Целовать. Завладеть каждой клеточкой на ее теле. План летел ко всем чертям. Но ему было плевать. Возможно завтра, после их ссоры, она больше никогда не позволит к себе прикоснуться…