— Ого, — Дима присвистнул, — да ты просто волшебница! Слушай, я в последний раз ел яичницу с помидорами еще в общаге, класс!
— Зажрался, — прокомментировала Люська с улыбкой, — сейчас тебе, небось, по утрам на завтрак подают омаров или, на худой конец, королевских креветок в кляре?
— И чай, — продолжал ликовать Дима, — как вкусно пахнет свежезаваренный чай, я уже забыл! В последнее время все на бегу, из пакетиков, да и то чаще зеленый…
— Хватит болтать, давай ешь, — прервала его Люська. Тот не заставил себя долго уговаривать, уселся за стол и принялся уписывать за обе щеки.
— Изумительно вкусно! — промычал он с полным ртом. — Я, пожалуй, возьму тебя шеф-поваром.
— Разбежался, — она засмеялась. — Много вас таких, желающих…
Дима нахмурился и сказал с характерным акцентом:
— Зарэжу, да?! «Много желающих»? Не забывай, что во мне течет горячая кавказская кровь!
— Ой, боюсь, боюсь, — весело отозвалась Люська.
— А знаешь, — со вздохом сказал Дима и отложил вилку. — Все, конечно, было вкусно, но зря ты столько наготовила. В меня же больше ни кусочка не влезет! А мы собирались ехать в ресторан…
— Так может, и фиг с ним, с рестораном? — спросила Люська. Дима подозрительно взглянул на нее:
— А ты не обидишься? А то некрасиво получается — пригласил, наобещал…
— Да вот еще, глупости, с чего мне обижаться? Любой девушке лестно, когда парню нравится приготовленная ею еда. Это куда более приятно, чем пообедать в ресторане.
— Отлично! — повеселел Дима. — Тогда я сейчас покажу тебе фотографии с Кубы, надо только скинуть их в компьютер. И не волнуйся, вечером доставлю тебя домой в целости и невредимости!
— Я и не волнуюсь…
Фотографии Люське понравились — солнечные, яркие, разноцветные. Она вдруг почувствовала, как устала от каждодневного сидения в офисе за компьютером — захотелось тоже пробежаться босиком по горячему песку, зарыть в него пальцы ног, вдохнуть свежий морской воздух, набрать в пригоршни соленой воды и умыть лицо… «Все, решено, — подумала она, — в отпуск я поеду на море. В Сочи!» Стало невыносимо жаль себя, такую измученную — физически и морально. А тут еще эти дразнящие фото с Кубы… И Ира Дубова в обнимку в Димой практически на каждом снимке — голливудская улыбка до ушей, фигура модели, белое бикини, выгодно подчеркивающее загар… Даже если они с Димой просто друзья, все равно смотреть на это очень обидно! У Люськи против воли задрожали губы.
— Что с тобой? — удивился Дима, заметив, как она изменилась в лице. — Что случилось, Люсь?
— Ничего, — она попробовала отвернуться, досадуя на себя, что не сдержалась, и в то же время ощущая себя совершенно несчастной. Дима мягко удержал ее за подбородок и повернул к себе.
— Да ты что? — ошеломленно спросил он. — Почему у тебя глаза на мокром месте? Я что-то не так сделал, не так сказал?
— Дим, прости меня, — еле слышно отозвалась она. — Я идиотка. Просто немного позавидовала тебе. И Ирине…
Он так внимательно и серьезно смотрел на нее, что Люська покраснела. Ну и дура, выдала себя с головой! Сейчас, конечно же, он догадается, что она ревнует! Как это, должно быть, выглядит смешно… и жалко…
Дима все еще держал Люську за подбородок, вглядываясь в ее лицо. Затем неожиданно спросил:
— А как у тебя с тем… ну, с твоим?
Мысли у Люськи заметались так же, как и глаза. До этого он никогда напрямик не расспрашивал ее об Андрее, предпочитая, чтобы она сама рассказывала ему то, что захочет (в отличие от того же Михаила, который дотошно и ревностно выпытывал все подробности и перипетии их отношений, так как ему нужно было знать абсолютно все).
— Уже никак, — уныло призналась она наконец. — Мы больше не вместе. Наверное, тебе смешно, ты ведь слышишь это от меня не впервые… Но на этот раз, мне кажется, действительно — все. Нет, не кажется, — поправилась она, — я в этом абсолютно уверена. И я уверена также в том, что мне совершенно не хочется с ним когда-нибудь встречаться. Не видеть бы его, не слышать, не вспоминать…
— Ты на него обижена? Ненавидишь его? — задумчиво спросил Дима.
— Пожалуй, нет. У меня к нему уже ничего не осталось, ни любви, не ненависти… Словно перегорело все. Я устала…
— Что ж, это меняет дело, — серьезно сказал Дима и, прежде чем она успела опомниться, мягко поцеловал ее в губы. Как она ни воображала в мечтах их первый поцелуй, как к нему ни готовилась — все равно этот поступок выбил ее из колеи. Она едва сдержалась, чтобы инстинктивно не отшатнуться. Впрочем, Дима вскоре отстранился сам и серьезно сказал: