— А жвачке твоя попа понравилась! — хохотал Миша. — Она долго и красиво тянулась за тобой, прежде чем оторваться, но большая часть все равно осталась на джинсах…
Затем началась акция по спасению. Все рассматривали Люськину попу (Миша с особым вниманием) и советовали, что делать. Ацетон отсутствовал, пришлось воспользоваться влажными салфетками. Помощи от них было, конечно, мало. Миша активно предлагал самолично оттереть Люськин зад. Она гордо отвергала помощь посторонних, оттирая свою попу сама, принимая при этом такие позы, что Алина Кабаева умерла бы от зависти. Можно было свести все в шутку, тем более, что и следов-то в конце концов на джинсах почти не осталось, но у Люськи на душе скребли кошки. Все как-то не ладилось в последнее время…
Ей исполнилось двадцать пять лет. А что позади? Ничего особенного. Жизнь как жизнь. Что впереди? Неизвестно…
Дима позвонил из Крыма, где у него были гастроли, поздравил, пообещал привезти подарок с Черного моря. А Андрей так и не вспомнил… Люська рассердилась на себя за то, что в принципе ожидала его звонка. Однако это был первый раз за всю историю их отношений, когда он забыл об ее дне рождения. Хотя, может, и не забыл, а просто не захотел звонить. К чему? Ведь и отношений-то давно уже нет никаких.
Люська скучала по Диме, и ей было досадно, что она опять одна. Андрей был женат, там все понятно, а Дима холост — и все равно, практически все свободное время Люська проводит в одиночку, да что же у нее за судьба такая?..
Меланхолия усугублялась еще и тем, что как раз в летние месяцы вышел клип, снятый Димой и Ириной Дубовой на Кубе. Теперь, стоило Люське только включить телевизор, она видела эту обнимающуюся парочку, и ей всякий раз хотелось расколотить экран вдребезги. Жанкины губы кривились в усмешке, поэтому Люська скрывала эмоции, как могла. Однако, когда Дима вернулся ненадолго в Москву и они встретились, Люська не выдержала и высказала ему все, что наболело.
— Я не думала, что это так больно и так обидно — быть подругой популярного певца, — пожаловалась она Диме.
— Почему обидно? — обняв ее, непонимающе спросил он. — Потому что я уделяю тебе мало времени?
— Не в этом дело… хотя и в этом тоже, — призналась она. — Мне иногда даже не верится, что мы с тобой встречаемся, потому что я вживую тебя практически не вижу, только по телевизору. А в те редкие моменты, когда мы все-таки видимся, я понимаю, что у тебя в мыслях только одно — выспаться. Ты же работаешь на износ, какие уж тут могут быть романтические отношения…
— Да, — Дима виновато опустил голову, — я много работаю, но по-другому пока нельзя никак… И ты права, что чаще всего мне хочется просто тупо отоспаться. Я уже периодически сплю как конь — стоя! Мне даже во сне снится, как я хочу спать…
Люська тронула его за руку:
— Да я же не осуждаю тебя! Наоборот, могу только уважать твою целеустремленность. Просто иногда, знаешь… банально сильного мужского плеча не хватает. Поддержки… А тут еще эти клипы, эти сплетни в желтых газетах про твои романчики и романы…
— Люсь, — он покачал головой, — ну какие там романчики? Ты же знаешь прекрасно, что если бы я даже ХОТЕЛ завести с кем-нибудь интрижку на стороне, у меня физически не было бы на это времени и желания. А я, к тому же, и сам не хочу… Ведь ты у меня есть, разве не так?
— Есть ли? — усмехнулась Люська. — Дим, если честно, мне до сих пор не совсем понятны твои мотивы… Ну, в смысле — почему ты решил считать меня своей девушкой.
— Здрасьте, приехали! Что значит — почему? Ты мне нравишься… Ты, именно ты, а не кто-то другой.
— А почему — я? Что во мне такого особенного? Нет, я не напрашиваюсь на комплименты, я действительно хочу понять.
— Ты настоящая, — просто сказал Дима.
— Что значит — «настоящая»? — Люська была крайне настырна.
— Понимаешь, профессия певца или, там, актера… в общем, персоны из шоу-бизнеса… на самом деле, она во многом развращающая, — Дима в глубокой задумчивости запустил пальцы в свою шевелюру. — Эта профессия ничего хорошего в характер, в сущность человеческую не добавляет.
— А что плохого? — не поняла Люська.
— Да любование собой, дурной характер, — Дима махнул рукой с досадой. — Потому что, если ты добиваешься популярности, у тебя растет самомнение, появляется ощущение, что ты пуп Земли, времени на других нет, занимаешься только самим собой. Не хочу никого обидеть, но в этой профессии редкие люди — настоящие. А еще нам всем присущ излишний инфантилизм, избалованность и чувствительность. Первое мое впечатление от так называемых «людей света», так до сих пор и не поменявшееся, а лишь укрепившееся, — это фальшь во всем, в чувствах, мыслях, поступках и словах.