– Я вчера прилетела, – сказала я, отходя от раковины, – на самолете. – Не знаю, зачем я вдруг решила подчеркнуть эту деталь, и почему она показалось мне такой важной. В самом деле, не вплавь же я добралась?
– Добро пожаловать, – сказала сестра мужа, – рада тебя видеть.
Ее тон мне показался каким-то не очень радостным, но я решила, что мне показалось, и улыбнулась.
– Спасибо. Видела новую картину? – Я кивнула в сторону холста с нашим «свадебным» фото.
– Мне не нравится, – отрезала Андреа таким голосом, что у меня аж зазвенело в ушах, но потом добавила мягко: – Понимаешь, вы же не женаты, поэтому это неправильно делать такие фотографии.
Звон в ушах не прекращался и плавно переходил в виски и солнечное сплетение, мне было некомфортно. Я вернулась на кухню, а они с Армином обсудили, когда он должен привезти ей собаку, Андреа обещала присмотреть за Бакари на время нашей поездки.
Когда она ушла, я решила осторожно задать мучивший меня вопрос:
– Армин, что с твоей сестрой? Почему она так категорична?
– Не обращай внимания, прошу тебя, это неважно. Она оттает.
– Ну как это не обращать внимания? Она на меня почти наорала.
– Они с Юлией близкие подруги, – холодно отрезал Армин, а я чувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Андреа так за нее держится? За твою бывшую? С которой ты был в браке полгода? Правда? – спросила я стеклянным голосом, отдававшим мне в затылок, уши в это время пылали, а ноги были ватными. Я зачем-то добавила:
– Ты когда с ней развелся?
– Мы в процессе, – как ни в чем не бывало ответил Армин, а я чувствовала, что сейчас упаду в обморок: перед глазами все потемнело, голова закружилась, колени подкосились, мне пришлось сесть на подлокотник черного кожаного дивана, на котором спал Бакари.
Я не могла поверить, что это происходит со мной! Я почему-то вдруг громко захлопала в ладоши и тихо сказала, глядя в пустоту перед собой:
– Браво! Я сплю с женатым мужчиной!
Армин пытался мне объяснить, что бракоразводный процесс в Германии – дело долгое и дорогое, что это не как у нас в России – три месяца, и ты свободный человек! У них надо сначала год жить по разным адресам, и только тогда твое заявление о разводе рассмотрят. Но только в том случае, если у обеих сторон это обоюдно, и никто ни на что не претендует.
Совместно нажитого имущества у них не было, было только два кредита на машины. Я слушала, а про себя, словно мантру, повторяла: «Он же женат… женат… женат… что я делаю… надо срочно бежать от него, скрываться, прятаться, ни в коем случае никуда с ним не ехать… он же женат!!!»
Армин видел, что его слова протекают мимо меня, и то ли от бессилия, то ли пытаясь «разбудить» меня, начал меня трясти:
– Между нами было все кончено задолго до того, как ты появилась в моей жизни!
– А когда вы разъехались? – вдруг спросила я, повернув к нему стеклянные глаза, которые смотрели куда-то сквозь моего собеседника.
– В прошлом месяце.
В моей голове не складывалось два плюс два. Никак. Мы познакомились в июне, в июле начали встречаться, и я была уверена, что он свободен. Сейчас был октябрь. Получается, разъехались они в сентябре?
– В сентябре?
– В конце августа.
Я забилась в истерике. Все это время он не говорил мне, что был женат. Более того, все это время он жил со своей женой под одной крышей. Немудрено, что у его мамы дома фотографии этой Юлии в красивой рамочке, а его сестра категорически против меня. Мы с ним снимались в свадебных нарядах, когда он еще жил со своей женой! Так плохо от осознания своей ошибки мне никогда не было. Армин тщетно пытался меня успокоить, но я и слушать ничего не хотела. Тогда он взял в руки мою голову, заставив посмотреть ему прямо в глаза, и четко и громко произнес:
– Между нами все было кончено задолго до того, как мы с тобой познакомились. Окей? С апреля, когда умер мой отец, она жила на втором этаже дома, который мы снимали. Я жил на первом этаже, она на втором. Окей? Слышишь меня?
Я слышала. И мне хотелось верить. Мне хотелось забыть о том, что я узнала. Моральные принципы и то, чему меня учила мама, в тот момент бились во мне мощной волной сопротивления. С одной стороны, я думала: может, он и прав, что ничего мне не сказал, а с другой – спрашивала себя, почему все это держалось в секрете. Мне не хотелось верить, что я стала причиной разрыва, но еще больше не хотелось портить нам обоим отпуск, в который мы должны были лететь через два дня. Я попросила взять небольшую паузу, чтобы отдышаться, прийти в себя, побыть одной, наедине со своими мыслями. Я должна была принять и переработать новую информацию.
Мне кажется, что в тот момент я вела переговоры со своей совестью. Я пыталась договориться с ней и убедить саму себя, что Армин говорит правду и в этом действительно нет ничего аморального. Я задавала себе десятки вопросов, пытаясь понять его мотивы и оправдать свои действия. Отказаться от любых отношений с Армином, пока он не разведется? Глупо, можно потерять целый год! А что, если он не разведется? Вдруг поймет, что чуть было не совершил ошибку? Почему именно год надо жить порознь? Почему они не разъехались раньше? Неужели я послужила причиной? Правда ли, что они не делили одну спальню все это время? Моя голова разрывалась от мыслей, крутящихся хороводом.