«Что, — спрашиваю, — он сказал?». А тут и сам сынишка забежал с деревянной лошадкой. Посмотрел на меня озорно и отчеканил: «Баба дур-ра». Я от восхищения начала целовать его, умницу, хвалить, пообещала заводного коня купить. А бабка смотрит на меня, головой покачивает. Вечером муж скандал учинил.
«Негоже, — говорит. — Наказать надо!». А что тут особенного? Главное, что ребенок буквой «р» овладел. Муж хмурится. Тогда я к нему:
— Не знаешь, — говорю, — где у нас валерианка с ландышем? — И, конечно, соответствующее выражение лица сделала…
Лепа на следующий день получил заводного коня и велосипед. Бабушка, правда, от нас уехала, но мы наняли домработницу.
Не буду перечислять всех домашних легких перестрелок и боев местного значения, которые я провела с надлежащими тактическими маневрами, руководствуясь четкой стратегией: все для Леопольда!
Мне было сравнительно легко, пока Лепа не пошел в школу. С тех пор на сторону моего противника — мужа — пришло колоссальное подкрепление: школа со всеми ее организациями. И все же я устояла.
Как тяжело, скажу я вам, в наше время воспитывать детей!
Вот, скажем, такой случай. У мужа, слава богу, никогда не переводились персональные машины. Школа от нас всего два квартала. Я решительно попросила шофера отвозить Лепу в школу и привозить домой. Муж — в штыки: «Негоже. Сына балуешь. Работать мешаешь». Тогда я медленно опустилась на стул, закатила глаза и схватилась за сердце…
Ну, а шофер в это время уже взял портфель Лепы, усадил сына рядом и — в школу. А дальше все вошло в систему. Отпуск, по согласованию со мной, шофер получал только в каникулы Лепы.
А какую борьбу я с учителями выдержала! Ни одной двойки я никогда без внимания не оставляла. Что такое двойка? Это субъективное отношение учителя к учащемуся. Не выйдет! Прихожу в школу и, даже не здороваясь с директором, перехожу в атаку:
— Когда придирки к детям ответственных работников прекратите?
А дома Лепе говорю:
— Возьми книги в руки, сынок, докажи этим черным завистникам (это я об учителях), на что ты способен.
Смотришь, и к концу четверти троечка округляется. Еще по двум вопросам мы с мужем на разных полюсах. Первое: о спиртных напитках. Иногда мы по стакану вина перед обедом употребляем. Я наливаю и Лепе, отец — против.
Второе разногласие. И муж и школа — за какой-то труд, за какую-то политехнизацию. Я решительно против. Это изматывает ребенка и ни к чему не приводит. Что это за выдумка — детей заставлять работать!
Сколько усилий мне стоило достать справку о том, что Лепа «из-за неустойчивого состояния сердечной деятельности от уроков политехнизации освобождается». Да, я его оберегаю, как любящая мать.
И что же в итоге? В этом году Лепа закончил десятый класс. Ни одной двойки. Мечтала я в медицинский институт устроить. Бросилась туда — вое знакомые, как по команде, смеются: «Что вы? — говорят, — разве с такими отметками можно в вуз?». Я туда, сюда. Ну, хотя бы в сельскохозяйственный. Я уже договорилась в одном тресте, что после окончания вуза мы его в подсобном хозяйстве агрономом оставим. Где там! Опять смех. Я — к мужу. Он мне:
— С большим трудом, может, на завод устрою.
— На завод? Простым рабочим? Нашего единственного сына?
И на сей раз, представьте, ни валерианка, ни миокардиодистрофия, ни эпилепсия, ни энцефалит не подействовали. Муж и все институты были против меня. Утром Лепа надел спецовку и ушел на завод.
И вот тут случилось то, о чем я, собственно, и собиралась вам рассказать. Я весь день провела, как в огне. Еще за несколько часов до окончания смены я была уже у проходной будки. Наконец, прогудел гудок. Я встала в сторонку, чтоб понаблюдать за сыном. И вскоре в плотной толпе рабочих он показался с каким-то товарищем. Они вышли из двери я зашагали по тротуару. Я — следом. Слышу, беседуют.
— Нравится? — спрашивает спутник сына.
— Очень нравится, — отвечает Лепа.
— Ты что же, в парнике рос, что ли? — упрекает Лепу собеседник. — Даже молотка не умеешь держать. Как без рук.
— Не в парнике, — сердито ответил Леопольд.
— А в чем же дело?
И тогда Лепа произнес эту страшную фразу. Он сказал:
— Да мать у меня… Такая, всю жизнь, в пеленках держала бы.
А товарищ спросил:
— Не любит тебя, что ли?
А Леопольд, мой маленький Лепа, в ответ:
— Любить и курица умеет…
Я остановилась, вдруг по-настоящему почувствовала острую сердечную боль, медленно опустилась на первую садовую скамью. За что же это? И душу мою охватила всеобъемлющая материнская обида… Я много передумала за эти короткие минуты. Да, конечно, Лепа прав. Неумная я, вне сомнения! Какая же порядочная мать своего единственного сына на завод пустит, когда в городе больше вузов, чем ателье мод?