В это время мы мчались по проспекту Обуховской Обороны. Миновав Куракину дачу, я сбросила скорость и мечтательно загляделась на корабли, похожие на величавых белых птиц, прибившихся к причалам Речного Вокзала.
- Давайте возьмем путевку и отправимся на таком вот белом пароходе на Валаам, в Кижи или по Волге?
Михаил Михайлович ничего не ответил, но я заметила, с каким удовольствием он разглядывал красивые суда. А когда настало время прощаться, он сказал:
- Быть может, в ближайшее время мы съездим в Сиверскую к моим друзьям, если ты конечно не против.
- Мы с вами? К вашим друзьям ?
Скромная поездка в пригород с моим писателем казалась мне не менее, а может быть и более увлекательной, чем дальнее путешествие в экзотические страны, но без него, потому я чуть не задохнулась от радости.
Договорились, что созвонимся, и я, не откладывая "на потом", стала готовить машину к поездке. На СТО мне проверили сцепление, тормоза, я купила еще одну "запаску". Осталось ждать звонка.
Сиверская - это дачное место, и путь туда лежит через Киевское шоссе, - вот и все, что я знала. Моя фантазия начала зашкаливать, рисуя в воображении деревенские, идиллические картины. Я представляла, как мы, наслаждаясь щебетом птиц, и веселой игрой солнечных лучей на молодой листве, - будем сидеть за столом в саду среди цветущих яблонь, есть горячие пироги, пить парное молоко, беседовать с нашим кумиром, а потом пойдем к реке. Не может быть, чтоб там не было реки! А сколько там пробудем? Может нас оставят ночевать? Хорошо, если там есть сеновал, - вот было бы здорово!
Наконец, звонок:
- Едем завтра, подъезжай к часу, дорога займет около двух часов, обратно выедем предположительно в шесть.
Я сникла. Мне-то представлялось, что мы выедем чуть свет, будем не спеша тащиться, весело болтая, разглядывая достопримечательности и останавливаясь в интересных, живописных местах. Сказала об этом Чулаки, и он после небольшой паузы, коротко ответил: "Хорошо, выедем в 12".
Я купила большой торт, и еще набрала одноразовой посуды, тарелки, вилки и пластиковые стаканы, - должен же там быть сад, и стол под яблоней, и самовар, а вот горячей воды наверняка нет. Следующим разочарованием была испортившаяся погода. Накануне поездки зарядил нудный дождик, а на следующее утро он уже поливал вовсю без малейшей надежды на прояснение. Не причесанная, в пижаме, я стояла у окна и наблюдала, как потоки воды, словно хляби небесные, топят мои радужные мечты. "Сейчас он позвонит, отменит поездку и я останусь в полном отчаянии, один на один с проливным дождем" Задернула занавеску и решила ждать звонка. Телефон молчал.. Вместо него за окном неистово вопила чья-то машина. "Когда же это прекратится, сколько можно?!" Приоткрыв штору, я не поверила глазам: мой Гольф сверкая фарами, истошно заливался на все лады. Сигнализация! Сигнализация, которая не работала уже месяца три, неожиданно, беспричинно включилась сама по себе, и через пару минут благополучно сама же выключилась, не дождавшись, пока я закончу панически носиться по квартире в поисках ключей и секретки.
В Металлострой я приехала с небольшим опозданием. Чулаки встретил с укором:
- Ну, где ты так долго, нас уже ждут.
Он надел мне на голову свою кожаную кепку, и, взглянув на меня, улыбнулся. Они с Ниной стали выносить из квартиры какие-то упакованные вещи и грузить их в багажник, при этом Нина вздыхая, сетовала на то, что она не выспалась, так как легла спать только в 4 утра, - все собиралась. Попутно объяснила, что в Сиверскую они ездили почти каждое лето, но только на электричке, и всегда нагруженные рюкзаками и сумками, а вот сегодня впервые едут туда на автомобиле. Дождь не переставая, барабанил по капоту, видимость была плохой, и когда мы тронулись, я включила дальний свет и, вздохнув, прошептала: "С Богом!"
Миновали Колпино, Пушкин, петляя по дорогам без указателей, упираясь в тупики, наконец выехали на Киевское шоссе. Когда проехали указатель "Выра", я предложила ненадолго остановиться и посетить Музей Станционного Смотрителя. Михаил Михайлович без энтузиазма заметил, что уже когда-то был здесь и потому задерживаться не стоит. Я упрямо возразила: "Но здесь не была я, и теперь неизвестно когда приеду".
Узкая дорога извилисто вьется то вверх, то вниз. Проезжаем мимо деревянной избы в виде вычурного терема, с броской вывеской "Трактир". "Ну, куда ты едешь, это же здесь!" - не скрывая раздражения, восклицает Чулаки. "Нет, дорогой писатель, это всего лишь ресторан, а музей чуть дальше" - я невозмутимо держу курс прямо и вперед, и вскоре паркуюсь возле ворот Музея Станционного Смотрителя. С удивлением Михаил Михайлович заявляет, что здесь он никогда не был, а был, оказывается, только в трактире.
Мы вышли под дождем и, раскрыв зонты, направились к воротам. Читаем расписание работы музея, и к нашей досаде узнаем, что попали в выходной. Но ворота оказались не заперты, и мы вошли. Михаил Михайлович, прижав плотнее очки, с интересом рассматривал расположенные по периметру просторного двора различные помещения: почтовое отделение времен 19 века, жилые комнаты, комнаты для приезжих, сараи. В дальнем углу двора замечаем скособоченную от времени карету. Я, перешагнув через натянутую между перилами веревку, собираюсь подняться на запретную территорию, деревянную, крытую галерею, ступаю вверх по дощатой лесенке, но Чулаки останавливает меня: "Куда ты, нельзя же!".
Он задумчиво рассказывает нам о Пушкине, о том, что тот часто ездил по этому тракту и, конечно же, останавливался на этой станции. "Да, тоскливо было красавице Дуне жить здесь с отцом, вот она и сбежала с первым встречным, наверное, в такой же унылый и дождливый, как сегодня, день" - добавляю я со вздохом.
После маленькой экскурсии едем дальше и вскоре останавливаемся возле обычной приземистой, панельной пятиэтажки. Это и есть дом, в котором живут друзья Михаила Михайловича, пожилая чета Выдриных. Нина заговорщически шепчет, что кроме Выдриных, здесь должны быть и другие поклонники Чулаки из Гатчины, Белогорки и Петродворца. "Это же настоящий фан-клуб!" - я не пытаюсь скрыть своего восторга. Нас встречают у подъезда, сопровождают на второй этаж четверо дам, судя по всему подруги или давние знакомые, - очевидно, созвонились и так же как мы приехали на встречу с писателем из разных мест области. В обычной, 2-х комнатной квартире накрыт стол. Одноразовую посуду отдаю хозяйке, Ольге Степановне, и мне сообщают, что она пригодится, но в следующий раз для пикника на озере. Ольга Степановна, немолодая, с гладкой прической, гостеприимная и скромная, в темном платье с брошью под воротничком - напоминает сельскую учительницу. Нина снова шепчет мне, что ее муж является настоящим поклонником творчества Михаила Михайловича
- Как и ты читает и подробно изучает все его произведения!
В прежние годы они подолгу беседовали о литературе, обсуждали, спорили, но сейчас он тяжело болен, - цвет его лица бледно-желтушный, выражение - унылое. Закрадывается мысль, так ли необходим наш приезд, не является ли наше мероприятие излишним в семье, где болен хозяин?
Наш кумир сидит во главе стола, по своему обыкновению, больше молчит, в то время, как дамы без умолку трещат, обсуждая житейские темы и последние новости. Хороший вопрос задает Ольга Степановна: