Джош медленно поднялся на ноги.
— Отцом Поузи является Майкл.
— Нет! — вскричал Джош, так что Поузи проснулась и испуганно хныкнула. Он достал ее из кроватки и подержал перед собой на вытянутых руках какое-то время, потом прижал к груди. Повернувшись к Грейс, Джош дрогнувшим голосом произнес: — Поузи Кингсли мне не племянница, а дочь.
— Что?!
— Она моя дочь. Наша дочь.
— Нет. — Грейс покачала головой, поднялась на ноги и сделала шаг назад с таким выражением лица, будто вошла в логово к тигру. — Не говори, что… Дай ее мне. — Грейс протянула к девочке руки.
— Это правда. Да простит меня Бог, я причастен к обману Майкла, — ответил он, продолжая прижимать к себе Поузи.
Грейс с потрясенным видом опустила руки, повернулась и вышла из комнаты.
— Ты не можешь прятаться от истины, — сказал он, следуя за ней. — Не нужно прятать голову в песок. Надо бороться за то, чтобы ребенок остался с тобой.
Остановившись около лестницы, Грейс повернулась к нему:
— Мне придется бороться с тобой?! — воскликнула она и кивнула на спящую на руках у Джоша девочку. — Ты хочешь получить полный контроль над дочерью Майкла?
— Этот ребенок мой. Я пошел на это ради брата, потому что не мог больше спокойно смотреть на его страдания. Если бы произошло оплодотворение яйцеклетки Фебы, я бы только радовался за них. Но вынашивала моего ребенка ты… По-твоему, с этим можно жить спокойно?
— Какая тебе разница, Джош?
— Огромная, Грейс. Неужели ты думаешь, мне было все равно?
— И что же ты чувствовал?
— Я не могу это объяснить…
— Почему ты ни о чем мне не рассказал раньше?
— Я поклялся в том, что никому не открою тайну Майкла.
— Чем ты поклялся? Жизнью своей матери? — язвительно прищурилась она, но он нисколько не винил ее.
— Ничего не знала даже Феба, — произнес он.
— Майкл не мог обмануть Фебу.
— А разве Феба не обманула Майкла? — заметил Джош, и Грейс покраснела. — Я предупреждал, не стоит идеализировать Майкла.
— Не понимаю, зачем Майкл так поступил. Ведь проблемы с деторождением были у Фебы, а не у него. Они оба знали об этом…
— Знаю. Но Майкл настолько отчаялся иметь ребенка, что убедил себя в том, что бесплоден. Именно поэтому он начал умолять меня… — Джош умолк под пристальным взглядом Грейс, потом глухо произнес: — Ты не одна, кто считал себя обязанным Майклу и Фебе. Они взяли меня в свой дом. — Я делал то же, что и ты, Грейс.
— Думаешь? — Она подняла бровь. — Тебе-то ведь пришлось провести всего несколько минут в закрытой кабинке, разглядывая порножурнал.
— Знай я, чем все закончится, никогда не пошел бы на это… Феба была женой Майкла, а ты…
— Что? — спросила она раздраженно, потому что приходилось вытягивать из него каждое слово. — Чем я так плоха?
— Дело не в этом. Мы ведь были любовниками, Грейс.
— Любовниками? Неужели!
— Я был твоим первым мужчиной.
— И в чем проблема?
Джош посмотрел на Поузи, потом на Грейс:
— Узнав о том, что ты вынашиваешь моего ребенка, я почувствовал себя подонком, как в то утро, когда сбежал из дома после нашей с тобой близости. Мне показалось, словно я снова обесчестил тебя.
— Ерунда, Джош, я сама этого хотела, но мы никогда не были любовниками. Любовь — это не только секс, но и душевная близость. В ту ночь у меня напрочь отказали мозги, а тебя обуревало вожделение. Не верится, что ты вообще способен любить кого-нибудь.
Ее слова были как пощечина. Она понимала это и мстительно прищурилась. Ей тоже было больно и обидно.
— Мне нужно сцедить молоко, — произнесла Грейс, прижимая к груди бутылочки.
— Не стоит скрывать то, что Поузи наша дочь, Грейс. Мы должны подумать о ее будущем. — Он посмотрел на темные кудряшки дочери, которая мусолила кожу на его плече.
— Она дочь Фебы и Майкла… — В голосе Грейс промелькнуло плохо скрытое отчаяние. Она не была готова обсуждать сложившуюся ситуацию. — Именно так записано в ее метрике. Тебе ведь она не нужна, Джош. Ты прилетел тогда из Австралии только затем, чтобы отговорить меня становиться суррогатной матерью. И потому никаких «мы» быть не может. Я ничем не могу тебе помочь, Джош.
Он погладил большим пальцем ее по щеке, и неожиданно для Грейс ее мысли перенеслись во вчерашний день к невинному поцелую перед сном. Но она не подала виду.
— Мне отлично известно, что такое безразличные к своим детям отцы, Грейс. Уж лучше совсем не быть им, чем становиться таким горе-родителем. Но раз уж так получилось, ничего не поделаешь.