Грейс так и ахнула в тихом ужасе от его слов. Джош едва успел подхватить ее, потому что ноги у нее тоже подкосились:
— Она наверняка рассказала ему о том, что я настоящая мать ребенка! — Грейс еще не теряла надежды на пусть даже самую призрачную зацепку. — И, может быть, поэтому ошеломленный новостью Майкл и потерял управление автомобилем?
— Нет…
— Да-да! Наверняка именно так все и было. Иначе как объяснить случившееся? Он всегда был очень аккуратным водителем. Но, по словам полиции, Майкл ехал по сельской дороге с таким большим превышением скорости, что просто не мог увидеть яму на дороге, в которую на полном ходу попало колесо автомобиля.
— Ты не можешь знать этого наверняка, Грейс!
— Они выехали домой сразу после завтрака. Конечно, им хотелось поскорее вернуться к ребенку. Но если Феба обо всем рассказала Майклу…
— Грейс, прошу, прекрати травить себя.
— Так и есть, Феба все рассказала ему, Джош! — Глаза ее лихорадочно сверкали, она тряхнула головой, будто желая избавиться от изводивших мозг предположений. — А может быть, даже и он тоже раскрыл свою тайну!
— Если так, то, наверное, оба они были счастливы от того, что им нечего скрывать друг от друга. Может, они торопились домой, желая поскорее сообщить тебе об этом…
Джош вспомнил о телефонных звонках, на которые не обратил внимания, находясь в горах. Возможно, Майкл как раз затем и звонил, желая рассказать, что ему все известно. Он взглянул на нее. Теперь глаза Грейс были полны слез, она в прострации смотрела перед собой, словно не слыша его.
— Послушай, Грейс… — Джош схватил ее за плечи и слегка встряхнул. — Посмотри на меня.
Грейс тяжело подняла на него взгляд, наполненный слезами и горем, и душа Джоша дрогнула.
— В том, что случилось с ними, нет твоей вины. Ты подарила им счастье, которого они желали больше всего на свете. Мы оба сделали то, что считали лучшим для них.
Грейс потерла ладонью щеки, потом с недоумением посмотрела на ладонь, словно удивляясь тому, что она оказалась сухой. Затем, выпрямившись, сделала шаг назад, высвободившись из рук Джоша, и отчеканила:
— Что ж, по меньшей мере у тебя есть дочь, которая тебя утешит.
— Поузи — наша с тобой дочь, Грейс. Твоя и моя.
— Ты постоянно твердишь об этом, но по закону ты единственный, кто имеет право решать ее судьбу. Тебе выбирать, где она будет жить и кто станет заботиться о ней.
— Феба хотела, чтобы ты стала опекуном Поузи, и я тоже не против…
В ее глазах наконец мелькнула искорка надежды.
— Тогда сделай меня опекуном, Джош… — Она умоляюще сложила руки. — Ты ведь можешь это сделать, так?
— Могу, однако…
— Ты сможешь навещать ее в любое время, — принялась горячо убеждать его Грейс. — Она сама будет приезжать к тебе, когда…
— Я знаю, что в моих силах сделать единственным опекуном тебя, — прервал он ее, не дав высказаться. Неужели она считает, что Джош не способен испытывать никаких чувств к своей дочери? — Но не стану этого делать.
Его взгляд остановился на Поузи, которая рассматривала качающиеся у нее над головой цветные шарики, прикрепленные к пологу коляски, и восторженно агукала, пытаясь схватить их ручками.
Джош не переставал думать о ней с тех пор, как адвокат сообщил о его опекунстве. Майкл хотел, чтобы именно Джош занимался с Поузи, чтобы девочку воспитывал родной отец. Ему вспомнилась улыбка Поузи и то, как она трепала его за бороду. Он словно вновь ощутил тот особенный теплый детский запах и неизвестную ранее радость, которую он испытал при виде этого хрупкого, нежного создания, вспомнил, с каким восторженным изумлением ощущал ее живое трепетное тепло на своих руках. От осознания, насколько она ранима и беззащитна, у него встал ком в горле.
— Единственным отцом, который когда-либо будет у моей дочери, буду только я, и никто больше, — твердо произнес Джош. И добавил: — Это самое меньшее, что я могу для нее сделать. — Потом повернулся и посмотрел на Грейс, которая побелела от его слов и закрыла рот ладонью. — Вернее, мы с тобой можем сделать.
Глава восьмая
Джош подошел к детской коляске и присел на корточки. Он дотронулся до крошечной ручки девочки своим сильным загорелым пальцем. На фоне смуглой кожи отца пухленький кулачок Поузи казался почти прозрачным. Она тут же по-хозяйски схватила его за палец и, от радости замолотив по воздуху ножками, во весь рот заулыбалась.
— Есть нечто, что мы должны сделать вместе, — произнес он, глядя на дочь, но обращаясь к Грейс. Не дождавшись ответа, он повернулся к ней и прибавил: — Ты ведь знаешь, что я прав.