На его лице промелькнуло выражение, распознать которое удалось намного позже. Он был удивлен моему поведению. Клянусь, он не ожидал, что я окажусь такой неалчной.
– Хорошо, гривны, так гривны. А может, зелеными?
– Нет, гривнами!– настойчиво заявила я.– Чего доброго, еще замочат за такую сумму!
– Кто?– расхохотался Ярослав во весь голос.
Я посмотрела на него, как на придурка, а потом на лица людей вокруг.
– Ты точно шизанутый!
Он продолжал смеяться.
– Да не смешно уже!– хлопнула я его по спине.– Или ты сам уже допетрил, что намутил?
Ярослав выпрямился, прочистил горло кашлем, посерьезнел и снова внимательно посмотрел на меня.
– Так, ты деловая женщина или трепло?
– А ты хамовитый малый!– недовольно упрекнула я.
– Так,– еще серьезнее отрезал Ярослав,– у меня к тебе дело, а ты тут строишь козу с баяном!
– Я тебе что, кукла размалеванная?!– прищурилась я.
Но, как ни странно, я не злилась. Меня с головы до ног пробирал азарт и чокнутое любопытство.
Черт поймет это женское любопытство?! А меня – тем более!
– Я в игрушки давно не играю: у меня нет на это времени. Так что – не будем тянуть резину?
– Не будем!– с какой-то жуткой уверенностью слетело языка, и я тоже выпрямилась и смело глянула в его глаза.
– Ладушки. Только у меня одно условие…
– Что?!– тут же вздрогнула я от возмущения.
Что это еще за фокусы?! А у кассы он еще ряд условий выдвинет?
– Погоди, выслушай сначала,– остановил меня Ярослав, коснувшись ладонью моего плеча.– Не могу же я просто выбросить миллион в никуда. А вдруг ты завтра же снимешь деньги и – салют?
– Твою налево, и с кем же я связалась?– возмущенно бросила я и сделала шаг назад, собираясь уйти из банка.
Но Ярослав ловко обхватил рукой за талию и вернул меня на прежнее место.
– Надо что-то придумать с твоим нетерпением!– усмехнулся он.
– Да пошел ты, дипломат!– наконец-то разозлилась я.
– Полина, я только хочу внести маленький разумный пункт в договор об использовании счета. Ты сможешь распоряжаться всей суммой только через три месяца. Неужели это такое глупое условие? Или же ты действительно хотела оставить меня с носом?
Я медленно выдохнула. Но он был прав… в каком-то смысле. Он же не знал, на что я способна. А способна я была на многое, наверное…
Стиснув зубы, я церемонно кивнула.
– Вот и ладушки,– на удивление, очень обрадовался Ярослав.
Неспроста был этот щенячий восторг…
А потом я пристально наблюдала за выражением лица господина Македонца, когда мы оказались у операционного окна. Трудно было угадать, что он чувствует, подписывая квитанции о переводе крупной суммы на другой счет. Его взгляд был непроницаем.
– Может быть, не стоит все это затевать?– спросила я, с каждой минутой все яснее понимая, что совершаю нечто неразумное.
Его рука замерла над бумагой, он бесшумно вздохнул, медленно оглянулся и долго смотрел в глаза незнакомым сканирующим взглядом, от которого у меня занемел затылок и непроизвольно напряглись мышцы плеч и спины. А затем он сказал просто, тепло и коротко:
– Стоит.
В его голосе и во взгляде не было ничего подозрительного, угрожающего, но именно после его «стоит» я почувствовала, что сама, без чьей-либо указки и помощи, накинула петлю себе на шею. А после его замысловатой росписи на квитанции я окончательно поняла, что ступила на тонкий лед.
И почему-то тогда мне не пришла в голову мысль – повернуть процесс обратно? И чем я только думала? Вероятно, протухшими от кактусовой водки мозгами.
А когда мы выходили на улицу, все острые впечатления и ощущения остались за дверями банка. Но настроение было какое-то дурное.
– Ну, позволь пожать тебе руку, партнер?– иронично проговорил Ярослав и улыбнулся.
– Ладно, улыбайся пока,– строго прищурившись, предупреждающим тоном ответила я.– Конечно, ставить условие, чтобы ты не встречался с другими женщинами, я не могу. Но, надеюсь, санитарные нормы тебе известны?
– А вот за это ты можешь не беспокоиться,– неоднозначно ответил он, явно удивленный моим высказыванием.
Но, чтобы не заводить разговор в темные кущи, я не стала выяснять, что он имел в виду, и нашла причину, чтобы покинуть его.
– Тебя отвезут,– уверенно заявил он.