Кажется, она завелась не на шутку. Разве что не гудела, как трансформаторная будка. А уж как это завело меня… Так и шел, держа руки в карманах. Ну, может, манера у меня такая — руки в карманах держать.
Мы поднялись обратно на первый этаж, и Рита открыла дверь одного из номеров.
Там было очень даже миленько. Скромно, но уютно. Та гостиница, которую нам с Леной разрешили осмотреть по звонку Эгерса, понравилось мне меньше.
— Это уже после ремонта, — закрыв дверь, Рита снова пошла к лестнице. — Восьмой я оставила таким, какой он был в самом начале. Когда мы открылись. Косметику только навели в прошлом году.
Если первый номер она показала мне с порога, то наверху зашла внутрь и прикрыла за мной дверь. И посмотрела с таким выражением, как будто собиралась разорвать в мелкие клочки.
— Я все здесь делала сама. Как проклятая. Штукатурила, белила, красила, — слова прерывались судорожными вдохами и выдохами, и это напомнило… совсем о другом. — Продали машину, назанимали везде денег, сняли этот сарай. Бомжатник. Мебель покупала на Авито, сантехнику на складах с уценкой. Шторы, б…ь, шила сама из какой-то тряпки. Даже покрывало вот это, — она дернула за угол голубой гобелен, — из дома принесла. Ты не представляешь, какой кусок меня здесь, во всем этом. И вы думаете, мать вашу ё…, я продам вам свою долю?
Ее последняя фраза и взгляд, которым она сопровождалась, была как выстрел из гаубицы прямой наводкой. И попала точно в цель.
Вытащив наконец руки из карманов, я буквально впечатал ее собою в стену, стараясь не думать о том, что за спиной кровать, которую ну очень сильно хотелось использовать по назначению. Но это было бы слишком — вот так, сразу. Поэтому с силой раздвинул ее губы языком, а зубы сами разошлись, впуская меня, — правда, я бы предпочел провернуть эту операцию на полметра ниже. Но хоть и впустила, а вырывалась, как дикая кошка, урча и молотя кулаком по спине.
Я притиснул ее к стене еще сильнее, упираясь вздыбленной ширинкой в живот. Одной рукой держал за плечо, а другой, кое-как пробравшись под блузку, сжал грудь с каменно съеженным под лифчиком соском. Рита уже не рычала злобно, а тихонько скулила, и вдруг ее губы дрогнули, отвечая мне. Как тогда, на озере, когда подхватил ее на руки и поцеловал.
И — мать твою! — именно в этот момент в кармане пиджака взвыл телефон!
От неожиданности я ослабил хватку, и Рита, вывинтившись из-под меня, пулей вылетела в коридор.
Пока вытаскивал телефон, звонивший должен был умереть от всего того, что я ему пожелал. То есть должна была. Драгоценная Елена — кто же еще!
— Витя, ты где вообще шляешься? — спросила раздраженным тоном, и я с трудом сдержался, чтобы не послать ее в далекую южную страну.
— А что, у нас пожар?
— Нет, у нас внезапная проверочка в «Форуме». Где-то через час. Не хочешь прокатиться? Поприсутствовать?
— А сама что? Не барское это дело?
— А сама в налоговой залипла.
— Ладно, приеду, — буркнул я, прикидывая, как лучше сделать: попросить Риту отвезти на Черную речку за машиной или прямо отсюда вызвать такси. По времени выходило, что на такси будет быстрее.
Захлопнул дверь номера, спустился вниз. Риты в вестибюле не было. Кивнул Алене, вышел.
Она сидела в машине, откинувшись на спинку сиденья и закрыв глаза. И до гримас кусая губы. Сел рядом — ноль реакции.
— Рита! — я взял ее за руку, она попыталась вырваться, но не получилось.
— Что Рита? — между бровей залегла упрямая складка. — Что? Или ты будешь врать, будто нет у вас такого намерения — заставить меня продать долю за три копейки?
Это было правдой. Намерение было. Врать не имело смысла. Поэтому на вопрос я не ответил, осторожно спросив вместо этого:
— Ну можно ведь найти какой-то компромисс?
— Какой на хрен компромисс?! — взвилась она и все-таки выдернула руку. — Какой? Единственный вариант, который меня устроит, — это чтобы вы отвалили ко всем чертям. Чтобы я присылала вам отчет и делала перевод на счет. Пока не найду деньги, чтобы выкупить долю у вас.
— Но ты же понимаешь, что этого не будет?
— Вот именно поэтому, Вит, между нами тоже ничего не будет. Так что оставь меня в покое, пожалуйста.
«Пожалуйста» никак не вязалось с ее тоном на грани истерики. Хотелось орать в ответ, но ответил спокойно… ну, почти спокойно:
— Только не ври, что ты этого не хочешь. Еще скажи, это все было так… случайный перетрах от нефиг делать.
И словно сквозняком по мокрой спине: а если и правда? Для нее, не для меня.
— А для тебя не случайный? — она сощурилась так, что превратилась в китайца. — Судя по тому, как ты слился, ни слова не сказав. Ой, нет, извини, целых два сказал. Спокойной ночи. Как же я забыла?