А тут еще ребенок больной, переволновалась за него. Ну и женскую периодическую злобность тоже исключать не стоило. Я не забыл Олеськино «noli me tangere*». Та, правда, не шипела, только поедала шоколад плитками, молчала и сверкала глазами: не подходи. Но, видимо, у всех по-разному.
Я вдруг понял, что вспоминаю об Олесе уже не так, как раньше. Просто: вот это было. Ну, может, с ноткой мягкой грусти, но уже не как порез листом бумаги — глубокий, тонкий и болезненный.
Ладно, Ритка фыркнула на меня, я фыркнул на нее. Потому что эти два дня после разговора со Славкой дались непросто, и я тоже был хорошо на взводе. Пришлось побегать и поругаться так, что небо тряслось. Не нужно вообще было сегодня приезжать и уж тем более идти к Тимаевым. А теперь и ей надо успокоиться, и мне. Завтра зайду, расскажу обо всем.
Мама, конечно, опять будет дуться, что куда-то собрался. А если кто-то заметит меня входящим или выходящим от соседей и доложит по назначению, обид будет… Может, все-таки сказать? Нет, не стоит. Потому что тогда надо сразу брать Ритку и вести знакомиться. Иначе матушка сама придет, когда меня не будет. И ничего хорошего из этого не выйдет.
Кстати, мама и о том, что Славка разводится, тоже пока не знает. Он просил не говорить: мол, сам расскажет.
— Неожиданно… — пробормотал я, когда услышал, что он хочет развестись.
— Это давно зрело. Еще до больницы. Я ей сказал, мы поругались. А на следующий день…
Вот, значит, как все было…
Славка говорил короткими рублеными фразами, с трудом подбирая слова. Парализованные лицевые мышцы с одной стороны сильно затрудняли артикуляцию. Иногда я вообще едва его понимал, догадываясь о смысле фразы лишь по контексту.
— Почему, Слав? Она ведь?..
— Возилась со мной? — смех был похож на хриплое карканье, от которого стало жутко. — Да. И попрекала этим. Все время.
— Ничего не стеснялась. Говорить без конца беспомощному человеку, что он для всех обуза, что только она его терпит…
Сиделка стояла на пороге — глаза блестели от слез, на щеках проступили красные пятна.
— Не надо, Лара.
— Нет, Слава, надо. Раз уж ты просишь о помощи, брат должен знать, как все было.
Лара, Слава? Даже так? Тоже неожиданно, но… вполне объяснимо. До инсульта он был привлекательным мужчиной, умным, обаятельным. Ну да, слепой и со слабым здоровьем, но в него запросто можно было влюбиться. Даже без материальных побуждений.
— Я слышал, она говорила тебе, Вит. Что ее достало. Я и так знал. Меня тоже. Давно.
— Она потребовала дарственную, — Лариса вошла в комнату и остановилась рядом с креслом, положив руку Славке на плечо. — На все. На гостиницы, на квартиру. Сказала, что иначе уйдет.
Едрить твою ё…! Какая ж ты сука, Лена. И я думал, ты умнее. Так лохануться!
Ну что ж, это хорошо. Это очень хорошо. Хотя и страшно геморройно. Но мы с этим справимся.
— Она в курсе, что ты хочешь развестись? Сейчас?
— Нет.
— Хорошо, — я кивнул, как будто он мог увидеть. — Документы подадим онлайн, сразу в суд. Когда вызовут, я тебя отвезу. Как с имуществом?
— Никак. Я оформлю дарственную на тебя. На все. Нечего будет делить.
— Не получится, Слав. Нужно разрешение жены. На квартиру — нет, это подарок родителей. А вот бизнес…
— Это наследство, — он сердито дернул уголком рта с подвижной стороны.
— Да. Но «Форум» мы купили позже. И сейчас долю в сети.
Это, вообще-то, была нехилая проблема. Меньше всего мне хотелось, чтобы часть Славкиной доли в Ритиных гостиницах досталась Лене. Чтобы ей хоть что-то досталось.
— И что делать?
— Так, Слав, сиди на попе ровно, — я похлопал его по колену. — Молчи, как партизан. Никакого развода, никаких дарственных, ничего. Если она что-то пронюхает сейчас, может потребовать признания тебя недееспособным. Заплатит кучу бабла, и признают. А пока ты вполне можешь распоряжаться собой и своим имуществом. Я выясню, нельзя ли как-нибудь обойти разрешение при оформлении дарственной. Все-таки бизнес — это особого рода собственность, тут есть некоторые нюансы. Посоветуюсь с юристом. Если получится, приеду с нотариусом, когда Ленки не будет. Потом подадим заявление на расторжение брака. Не бойся, никто тебя не бросит. Не захочешь с матерью жить, найдем постоянную сиделку или пансионат хороший.