После обеда маленькое общество собралось в гостиной, окна которой выходили во двор.
Сара и Юлиан ушли через открытые двери в сад; надвигалась темнота. Сладко благоухали гиацинты.
— Чудные цветы, — сказала Сара, вдыхая их аромат.
— Они такие же голубые, как ваши глаза, — ответил Юлиан.
Он снова откровенно высказал свою мысль, что было неприятно Саре.
— Я знаю, вы не любите таких откровенных замечаний, — немного сухо продолжал Юлиан. — Но только будучи откровенными друг с другом, можно стать друзьями.
— Да, — ответила Сара, невольно удивляясь почему в присутствии этого человека она испытывала легкое смущение и часто не находила слов для ответа, хотя привыкла любезно поддерживать светский разговор.
Она заговорила об успехе Гиза в деле Люваля.
Гиз ответил на ее вопросы, но вскоре переменил разговор.
— Работа моя, по крайней мере ведет к определенной цели. Но я не из тех людей, которые всецело поглощены и удовлетворены своим успехом. Вероятно это происходит потому, что я в юности не имел времени предаваться отвлеченным мечтам и теперь часто испытываю такое желание. Я хотел бы разбогатеть, оставить работу и насладиться всеми радостями беззаботной свободной жизни.
Он умолк на мгновение, затем продолжал тем же ровным и спокойным голосом:
— Я увидел вас первый раз в опере два года тому назад. И я не забыл этого.
Позади них раздался голос Картона. Сара обернулась с чувством не то досады, не то облегчения. По необъяснимой причине она поздоровалась с Чарльзом более любезно, чем предполагала это сделать.
— Я приехал в автомобиле и хочу предложить всем отправиться в театр. Пойдем, Сара. Бобби говорит, что поедет с леди Дианой в своем автомобиле, а вы, Юлиан и я воспользуемся моим лимузином.
— Но, — начала Сара беспомощно и неуверенно.
— Конечно, она поедет, господин Картон, — смеясь, крикнул Роберт. — Поторопись, Сюзетта, и надень свое манто, которое тебе так идет.
Через десять минут они быстро ехали в модный мюзик-холл, где можно было танцовать. Картон танцовал с леди Дианой, Роберт с Сарой. Юлиан остался один в ложе и глядел на танцующие пары. Когда Роберт вернулся с Сарой, Юлиан просто сказал:
— Теперь вы будете танцовать со мной! — и прежде, чем она успела ответить, он увлек ее с собой.
— У вас все-таки было достаточно времени, чтобы научиться танцовать? — спросила она шутливо, улыбаясь ему. Если бы Гиз мог сказать правду, он ответил бы ей: — «Я учился танцовать лишь ради вас, чтобы танцовать именно с вами».
В его мозгу мелькнула мысль сознаться ей в этом. Но он изменил решение и насмешливо улыбнулся.
— Почему вы улыбаетесь? — спросила Сара.
— Когда-нибудь я объясню вам.
— Почему же не теперь?
— Потому что вы удивились бы моему объяснению.
— Почему же?
— Оно было бы неожиданным для вас.
Он заглянул ей в глаза и чуть заметно прижал к себе.
— Этот странный человек, кажется, влюблен в меня, — подумала Сара и такая мысль, как для всякой женщины, не была ей неприятна.
Со спокойной уверенностью она знала, что не испытывала никакого, даже самого мимолетного ответного чувства.
Уже два года она вела такой светский образ жизни, бывала в обществе и до сих пор никто из мужчин не ухаживал за ней, добиваясь ее любви. Все это время она была настолько поглощена воспоминаниями о своей первой неудачной любви и заботой о Клоде, что почти не замечала внешнего мира. Приезд Чарльза Картона, снова встретившегося на ее жизненном пути, немного взволновал ее. Нельзя спокойно встретиться с человеком, безумно любимым когда-то. Но присутствие Чарльза не трогало сердце Сары. Ее собственные воспоминания и печаль о прошедших днях наполняли ея душу разочарованием и одиночеством.
Если бы Картон не приехал, возбудив в ней разноречивые чувства, Сара может быть не догадалась бы, что Юлиан любит ее. Она старалась забыть о мелькнувшей догадке, но она еще больше заинтересовалась Юлианом.
Втроем он уехали домой. Сидя с обоими мужчинами в автомобиле, Сара убедилась, что ведет не совсем безопасную игру. Они оба простились с ней. Юлиан отправился домой пешком, а Чарльз уехал в своем автомобиле.
— Он кажется влюблен в нее, — решил Картон. Он сам был неравнодушен к Саре и не старался обманывать себя. Все его мысли были заполнены ею. Сара, красивая, богатая, занимающая положение в свете и имеющая такого мужа, очаровала его. Он знал, что Сара равнодушна к нему, но он не хотел терять надежды и был убежден, что ее прежнее страстное чувство к нему не могло быть совершенно забыто ею. Он говорил себе: — Еще можно надеяться, но еще рано воскрешать прошлое!