Он внезапно возненавидел Юлиана Гиза. Чарльз завидовал его молодости и возрастающей славе. Мысль о его собственном возрасте и бесцельной жизни лишь усиливала его зависть и неприязнь к Юлиану. Он не хотел уступить ему место, он не мог оставить Сару, что бы не произошло из-за этого в будущем.
Они въехали на шумные улицы Парижа. Недавно шел легкий дождь и мостовые потемнели. Запах прибитой пыли и влажной земли наполнял воздух. Наступали сумерки и в неясном свете угасавшего дня загорались первые фонари.
Сара испытывала несказанное облегчение, когда очутилась дома. Леди Диана вернулась из города в тот момент, когда Сара прощалась с обоими мужчинами. Когда они обе поднимались вверх по лестнице, она обернулась к Саре и мягко сказала:
— Я бы на твоем месте не играла с огнем. Это не совсем безопасно.
— Ты говоришь загадками, — ответила Сара, стараясь отвечать спокойно.
— Ничуть. Я знаю жизнь, вот и все. Кроме того, кое какие слухи дошли до меня.
Сара, направляясь в свои комнаты, внезапно остановилась, затем пошла вслед за матерью и вошла в ее комнату.
— Что ты хотела сказать, мама?
Леди Диана, стоя перед зеркалом, сняла шляпу.
— Я хочу сказать следующее: ходят слухи, что Юлиан из-за тебя забросил свою работу и что он и Чарльз слишком часто бывают у тебя. О, я знаю, что ты очень добродетельна. Кроме того я здесь, но, — она пожала плечами и, улыбаясь, поправила волосы, — но в обществе слишком много говорят об этом.
— Это гнусные сплетни, — быстро ответила Сара.
Леди Диана снова пожала плечами.
— Конечно. Но что же ты думаешь делать?
— Ничего.
Сара обернулась, чтобы уйти и добавила:
— Вообще, Чарльз собирается скоро уехать.
— Он говорил тебе о своем отъезде? — небрежно спросила леди Диана.
— Да, он сказал мне сегодня утром об этом, — ответила Сара и закрыла за собой дверь.
Через час леди Диана взглянула на себя в зеркало. На ее щеках горел легкий румянец, глаза потемнели от скрытого волнения. Она отправилась вниз в гостиную и позвонила Чарльзу Картону по телефону.
— Сара говорит, что вы уезжаете из Парижа. Это правда?
В голосе Чарльза прозвучали удивление и насмешка.
— Почему?
— Вот это я и хотела знать. Вы обещали мне остаться здесь и в августе поехать со мной на автомобиле в Рим.
— Сара ошиблась. Конечно я останусь, — ответил Чарльз.
— Наверно?
— Конечно, моя прекрасная леди.
— Вы будете сегодня обедать у нас?
— Да.
— Прекрасно.
Улыбаясь, она повесила трубку. Она не хотела терять Чарльза. Она знала, что он был увлечен Сарой, но его увлечения всегда были мимолетными. Ему было сорок три года, а леди Диане сорок восемь. Сара не подходила ему и его ухаживания могли лишь вызвать новый скандал, еще больше первого. Чарльз был очень непостоянен. Даже если бы он женился на Саре, он не долго хранил бы ей верность, а для Сары это было бы глубокой трагедией, в то время, как, для нее самой…
То обстоятельство, что Сара настаивала на отъезде Чарльза, в глазах леди Дианы не имело никакого значения. Ведь жизнь Сары сложилась прекрасно: муж, который не мог помешать ей ни в чем, деньги в неограниченном количестве, обеспеченное будущее. У нее самой всего этого не было, а леди Диана думала только о себе и своей выгоде.
Глава 9
Проводив сначала Сару, а потом Чарльза, Юлиан поехал в свою контору. Он открыл входную дверь своим ключем и секретарь не успел предупредить его. Войдя в кабинет, он застал там отца и Анатоля Колина.
Поздоровавшись, он снял фуражку и автомобильные перчатки, сразу поняв, что произошло что-то серьезное.
Анатоль Колин, один из известнейших адвокатов Парижа, своим громким голосом, всегда звучавшим насмешливо, спросил:
— Надеюсь, вы хорошо провели время?
— Да, благодарю вас, — ответил Юлиан.
Уйдя в свою гардеробную, он вернулся оттуда с коробкой сигар, которые предложил отцу и Колину.
Оба отказались и Юлиан закурил сам, ожидая дальнейшего.
Обменявшись быстрым взглядом со стариком, Колин поднялся с кожаного кресла:
— Я пришел поговорить с вами о деле Вервье, — начал он. — Когда вы будете защищать его?
Юлиан развел руками:
— Я отказался от этого дела, — ответил он быстро.
Колин иронически рассмеялся.
— Вы не хотите вести дело Вервье?
— Я не могу.
— И вам безразлично, что мы из-за этого можем проиграть процесс? Де-Волль выиграет его у нас.