Как она могла выслушать эти дикие обвинения… Как она позволила этому человеку, ослепленному ревностью и ненавистью, оскорблять себя… Ее лицо горело. Рыдания душили ее. Несправедливый гнев против Юлиана проснулся в ее душе. Если бы он не бывал у нее так часто, эта безобразная сцена не могла бы произойти.
Услыхав приближающиеся шаги, Сара внезапно почувствовала, что нуждается в одиночестве. Она никого не хотела видеть, даже Хэкки. Она хотела остаться одна, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Когда шаги раздались за дверью, она побежала в свою спальню и заперлась там.
Голос Хэкки раздался за запертой дверью.
— Мисс Сара — где вы?
Сара еле владела собой.
— Я хочу остаться одна, — произнесла она.
Но Хэкки постучала в дверь резко и продолжительно. Сара опустилась в кресло. Она сжала руки, вне себя от гнева, что ее не оставляли в покое.
— Мисс Сара, где вы, господину Дезанжу хуже. Мисс Capa!…
Внезапное чувство страха охватило Сару. В первое мгновение она не могла сдвинуться с места, потом она вскочила, подбежала к дверям и отперла их дрожащими пальцами.
Хэкки схватила ее за руку. — Ему хуже… послали за доктором…
Они вместе побежали по коридору, который казался Саре бесконечным, как в кошмарном сне.
Дверь в комнату Клода была закрыта, и. это еще больше испугало Сару. Войдя в комнату больного, ей сперва показалось, что ничего не произошло. Сиделка сообщила ей, что с больным случился удар и глубокий обморок.
Казалось, что Клод спал. Он лежал на боку с закрытыми глазами. Собака сидела у его ног на постели и внимательно глядела на больного. Все окна были широко открыты. В высоких вазах благоухали темно-красные розы. В голубеющем небе солнце клонилось к закату.
Бесшумно вошел Франсуа. За ним следовал доктор Лукан. Он кивком головы поздоровался с Сарой и подошел к больному, нагнувшись над ним. Когда доктор выпрямился, он встретился со взглядом Сары. Он наклонил голову, словно подтверждая этим свои опасения.
— Может быть еще несколько часов… Жизнь постепенно с каждой минутой покидает его…
Саре снова показалось, что она находится в кошмарном сне. Невидящими глазами она осмотрела роскошную комнату, на стены которой золотыми полосами падал свет заходившего солнца. Она взглянула на неподвижную фигуру больного, взволнованную Хэкки, опечаленную сиделку и мрачного Лукана.
Клод умирал. Его скоро не станет.
Лукан снова заговорил, пытаясь успокоить ее.
Она услышала слова: «безболезненно… ведь это к лучшему»…
Но ведь это была смерть.
Там за окнами кипела сверкающая жизнь яркого летнего дня.
Лукан подошел к Саре.
— Вы должны взять себя в руки. Не поддавайтесь отчаянию. Ведь этого следовало ожидать. Так будет лучше. Успокойтесь. Я приду позже, меня ждет другой больной…
Он неуклюже похлопал ее по плечу, подождал минутку и вышел. Она ничего не ответила.
Лукан быстро сбежал вниз по лестнице, больше думая о Саре, чем о Клоде. Доктор не ожидал, что это так тяжело отразится на Саре. Нельзя было сомневаться, что для Дезанжа смерть будет избавлением. Но оказалось, что смерть Клода была тяжелым ударом для Сары. Лукан пожал плечами. Странные существа — женщины. Сара, например, никогда не любила своего мужа, хотя относилась к нему во время его ужасной болезни с необычайным благородством. А теперь она была потрясена, когда узнала, что он умирает.
Сара сидела около постели больного. Франсуа стоял у окна. Сиделка и Хэкки находились в соседней комнате.
Сара держала в своих руках неподвижную холодную руку Клода. Внезапно она опустилась на колени около больного и нагнулась к нему.
Если бы он мог почувствовать, что она здесь, около него, что она не оставляла его одного! Если бы он мог услышать и понять ее перед смертью.
Она прижала свою щеку к его щеке и обвила рукой его голову.
— Я здесь, — шептала она, — Клод, я здесь.
Словно полузабытые сны, в ее душе проносились воспоминания.
Как он был ласков и добр к ней, каким он был веселым, откровенным и честным. «Дитя» «Моя девочка» называл он ее всегда. Только год тому назад, когда с ним случился первый удар, он сказал ей, с трудом выговаривая слова; «Сара, моя любимая, как ты благородна». Это было в ту ночь, когда Клод плакал и она утешала его.
Она поднялась с колен и нагнулась над ним, обняв его.