— Ты влюблён, это одно и то же.
Парень отвёл взгляд и попытался вырвать лицо из рук, но его схватили за волосы, как в детстве, что пустило по телу дрожь.
— Ты слишком упрям, поэтому твоё исцеление не идёт. Но рано или поздно ты устанешь. Тем более ты не хочешь, чтобы твоя «светлая» пострадала. Тебе лучше начать содействовать нам.
— Вы угрожаете мне, но я прекрасно понимаю, что если тронут её, то убьют и меня, а вам этого не надо.
— Зачем ты нам нужен в таком состоянии? Да, будет жалко, что ты помрёшь, но мы постараемся найти тебе замену.
Слов больше не было, Брайен перестал перечить. Его загнали в тупик, пришлось принять поражение, глядя в довольные чёрные глаза.
— Знал, что ты будешь разумнее. — Мужчина встал и направил свой взгляд на застывшего в стороне «врача». — Думаю, он готов к новой процедуре.
— Хватит издеваться надо мной. Все ваши промывки мозгов не помогают.
— Тогда придётся всё-таки привергнуть к самым жёстким методам. Приятного выздоровления, Брайен. До встречи.
За несколько секунд мужчина покинул помещение, впустив толпу угрожающих людей, которые подняли Брайена вместе со стулом и стали устанавливать аппаратуру. Незаинтересованный взгляд парня был направлен на продолжающую капать воду, пока его голову не запрокинули вверх и не начали в ноздри, уши, слёзный канал проталкивать трубочки. Дышать стало невозможно, и он широко открыл рот, чем и воспользовались «врачи», протолкнув ещё одну трубку прямо в глотку.
Он терпел боль, сдерживал крик и любой вопль. Он чувствовал трубочки и то, как они наполняются холодом. Каждое движение приносило лишь больший дискомфорт, приходилось заставлять самого себя застыть и не обращать внимания на судороги, на дрожь. Как только внутрь попало «лекарство» он словно покинул мир, провалившись в тьму. Становилось только хуже, и тело отказывалось терпеть эту боль: всё внутри разрывалось на части и будто снова сшивалось острой иглой, в ушах звенел чей-то крик, нос не мог обеспечить дыхание, из-за чего лёгкие ныли, на глаза словно давили ногтем, а горло горело, сглатывая новые приступы тошноты. Что-то проникло в его сознание, ему стали казаться чёрные руки с когтями, как у зверя.
Мучения прекратились, когда он перешёл грань и отпустил реальный мир. Часто и мучительно билось его сердце, и он слышал отголоски его ударов. Чёрные руки душили силуэт «светлой» девушки, напомнившей ему Аврору. Всё внутри сжалось, когда пальцы слишком сильно надавили на тонкую шею и сломали её.
Теперь он совсем ничего не видел и не чувствовал. А «врачи», вытащив трубки, наблюдали за тем, как текут слёзы с его лица и скалятся зубы.
— Всё прошло успешно, мы убили её в его сознании.
Глава 1
Ryan Star — «Losing your memory»
Я бы умер
Я бы любил тебя всю свою жизнь.
Но ты забываешь меня.
Я смотрела на свои белоснежные носки и играла большими пальцами, словно это было самым интересным занятием. Чувство усталости смыкало веки, а пустота внутри добивала и просила заснуть, ведь так легче переживать эти щекотания внутри.
Я чувствовала, что что-то не так, но понять не могла, что именно вырвали из моей груди.
— Аврора Хьюз, ты можешь идти домой.
В мою комнаты заглянула Бэйли, мой врач. Она казалась мне до безумия знакомой, поэтому я частенько с любопытством разглядывала её. Но идеи, где я могла её видеть, не приходили в мою пустующую голову.
— Да, конечно. А вы, — я осеклась, так как эта женщина просила обращаться на «ты». — А ты уже встретила мою маму?
— Она ждёт тебя внизу.
Я ответила на её доброжелательную улыбку и, надев новые кроссовки, поплелась следом за ней. Уход из этой скучной комнаты был для меня действительно счастливым событием.
На первом этаже всё казалось ещё более ослепительным: пустующий холл заливался светом из больших окон, пол отражал всё, что происходило. Это место совсем не похоже на простую больницу или оздоровительный лагерь, как его называла моя мама.
— Привет, солнышко.
Я быстро среагировала на знакомый голос. Мама сидела на диванчике, а рядом с ней покоилось небольшое количество моих вещей.
— Думаю, теперь мне правда пора, — я взглянула на Бэйли. — Спасибо, что была рядом.
— Не за что, — в её светлых глазах застыла печаль.
— Что-то не так?
— Просто буду скучать. — Я продолжала смотреть на неё, на её собранные волосы, подведённые аккуратные брови, небольшие морщинки около рта и всё такие же грустные глаза, словно вина захлестнула её.
Проморгавшись, я откинула все негативные мысли и просто обняла женщину.
Что-то мешало мне сказать ей добрые слова: сознание затыкало. Молчаливый уход казался мне приемлемым действием.
— Привет, мам, — она сразу встала около меня и загребла в крепкие объятия.
— Как же я рада, что ты вернулась, я так скучала.
— Ты чего? Я же никуда не уезжала, — слегка посмеялась я, отодвигая маму от себя. Она готова была разрыдаться прямо в этом холле, где каждый звук отдавался эхом.
— Ты просто представить не можешь…
— Тише-тише, — перебила её я. — Вы какие-то слишком эмоциональные. Меня это пугает.
— Пошли уже домой, папа с Алексом хотят тебя увидеть. — Она одной рукой взяла сумку, а другой мою замёрзшую ладонь.
Я со страхом смотрела на дверь, за которой был внешний мир, позабытый мной. Ноги путались, как и мысли. Всё что я могла, это цепляться за руку мамы. И когда мои пальцы сжали её предплечье, в глазах резко потемнело, а в груди что-то закололо. Мне было так приятно, несмотря на боль, будто я сделала что-то привычное, знакомое. Но мой сильнейший кашель выдернул меня из этого состояния, и все ощущения как рукой сняло.
— Всё в порядке, — успокоила я маму, которая готова была запаниковать. — Я просто неудачно сглотнула собственную слюну и подавилась.
Мама недоверчиво оглядела меня, но всё же вывела на улицу. Свежесть ветра взбодрила меня, хоть глаза и продолжали щуриться то ли из-за яркости солнца, то ли просто с непривычки и желания разглядеть всё в эту же секунду. Но я искренне улыбалась, как ребёнок, который только что научился ходить.
— Неужели я могу вернуться, — выдыхаю и отпускаю всю тяжесть, не желая оглядываться на этот странный лагерь.
Я не помню, как попала в него и что происходило в нём. Только последний день отлично засел в моей голове, как самое обычное времяпровождение за рисованием.
На пороге квартиры меня сразу встретил Алекс, набросившись на меня и снося с ног. Я смеялась, пока он без остановки тараторил что-то совершенно невнятное.
— Можешь говорить чуточку помедленнее? — я взлохматила его блондинистые волосы и захотела пальцем дотронуться до носа, но он отвернулся и слегка надул губы.
— Ты уехала, ничего не сказав. Словно пропала! И как это понимать? Тебя не было так долго! — возмущался он, хмуря брови.
— Если честно, я и сама не помню, как так вышло.
— Алекс, тебе же говорили, что Аврора немного приболела и ей пришлось пожить в оздоровительном лагере, — мама подошла к нему и исправила бардак, который я устроила на его голове.
— Да, но как-то странно, что нам нельзя было её навещать. Не лагерь, а тюрьма какая-то.
— Ну ты даёшь. У нас даже тюрем нет.
— Ну вот у «тёмных» же есть.
Лицо мамы вмиг побледнело, и она сжала плечо Алекса. Паника в её глазах напугала брата, и тот поспешил отскочить от неё.
В моей голове всё перевернулось. Совсем ненадолго я стала улавливать шум, словно от зернистой картинки телевизора. Виски подверглись сильной пульсации, что-то сдавливало мои мысли.
Кажется, я боролась с собственными воспоминаниями.
— Что же ты такое говоришь, — мама подставила палец к губам, попросив Алекса помолчать, а затем повернулась ко мне и начала вглядываться в заполняющиеся дымкой глаза.
— Дочка! — радостный мужской голос обратил на себя всё внимание, и я смогла выбраться из транса, угадив в его крепкие объятия. — Мы все очень скучали по тебе.
— Я тоже скучала.
Проведённое время в кругу семьи дало свои плоды: я более или менее привыкла к собственной комнате, смогла уверенней контактировать с людьми, которые разрывали мой телефон звонками. Друзья расспрашивали меня, по какой причине я так резко пропала. Но всё, что я могла им сказать, это глупое «не знаю».