Через несколько секунд к Правителю подошел один из приближенных к власти советников и поклонился.
— Я же говорил, что все эти поклоны — пережитки прошлого.
— Это мой способ выразить почтение и глубочайшее уважение.
И снова старческое лицо чуть не треснуло от лести в свою сторону.
— Его отношения со «светлой» плохо на него влияют. Раньше его внутреннюю тьму было прекрасно видно, сейчас я не знаю, как заставить его выпустить ее и при этом убедить, что он сам дал волю этому.
— Но «светлая» — отличный способ манипуляций.
— Все его чувства противоестественны, правитель не должен иметь подобных отвратительных качеств, подобного тошнотворного груза. Он больше не подходит на эту роль.
— Лучше него никого нет, вы сами это понимаете, Правитель. И чем больше сейчас в нем «света», тем больше потом будет «тьмы». Он превратится в машину для убийств и собственными руками прикончит жалкий, самопровозглашенный идеальным мир.
Ритмичный писк возле левого уха проник сквозь туман в моем сознании, возвращая мне чувства. Я попыталась поднять руку, но смогла лишь дернуть пальцем. В этот миг кто-то подбежал ко мне, и теплая ладонь накрыла мое запястье.
— Аврора, ты меня слышишь?
Я повернула голову в сторону и приоткрыла глаза, встречая огромный поток света. Вместе с белой вспышкой пришла и режущая боль. Я зажмурилась, тогда меня тут же спрятали в тени тела.
— Дэйв, это же ты? — шепотом спросила я, повторяя попытку разлепить тяжелые веки.
— Разве у тебя есть еще один классный муж на день?
— Да, это ты. — Я искренне улыбнулась от радости видеть его сейчас здесь и слышать знакомый голос, лишенный всякой загадки.
Он отвечал той же доброжелательной улыбкой, хотя глаза выдавали его настороженность.
Вопреки слабости и сильному головокружению, я немного приподнялась на локтях, а Дэйв тут же подставил под спину подушку, чтобы я смогла сесть.
— Что вообще…? Как я тут оказалась? — Последнее, что я помнила, как зашла в подъезд. Голова гудела от мыслей, и я сама всем сердцем хотела отключиться. Именно это и случилось.
— Сквозь сон услышал, как что-то ударилось об дверь. Пришлось встать и проверить. На пороге квартиры я обнаружил тебя без сознания. Утром вызвал скорую.
По всей видимости, потеряв сознание, я начала падать и неслабо ударилась об дверь лбом, затем затылком об пол. Как раз в этих местах скопились самые болезненные импульсы, пускающие свои корни в мозг.
— Почему ты упала в обморок? — Дэйв слегка наклонился ко мне, поправил одеяло и принялся разглядывать глаза, который сейчас больше походили на заляпанные стекла.
— Сама не знаю.
— Что-то произошло?
— Ты не представляешь, сколько всего произошло, — промямлила я.
Нащупав ушибленные места и убедившись в том, что никаких кровавых ран нет, я вновь посмотрела на мужа, лицо которого становилось все угрюмее, серьезнее и задумчивее.
— Все твои показатели в норме, Аврора. Должна же быть хоть какая-то причина.
В палату зашла женщина в белоснежном халате, с собранными в высокий хвост волосами и с безэмоциональным лицом компетентного врача.
— Аврора Брукс, — обратилась она ко мне, одним лишь взглядом отогнав в сторону Дэйва. — Как вы себя чувствуете?
— Нормально, если не считать головокружения и тошноты.
— Врачи не могут установить причину потери сознания на такое длительное время, так как ваш организм абсолютно здоров. Есть вероятность, что вы испытали стресс, шок, но вряд ли что-то могло напугать вас ранним утром, когда вы шли за стаканом воды.
Весьма «оригинальную» историю придумал Дэйв. Я на секунду отвела глаза в его сторону, отметив, что он все так же задумчив, и вновь посмотрела на врача. Женщина активно что-то записывала в карточку, анализируя данные на мониторе.
— Не хотите рассказать, что же все-таки произошло?
— Меня замучила жажда. Я лишь хотела выпить воды, но на кухне у меня резко закружилась голова. Больше я ничего не помню.
Губы женщины образовали тонкую полосу, а брови сдвинулись к носу, образуя на лбу морщинки. Она в последний раз пробежалась глазами по записям, стерла с лица некую злость из-за невозможности добраться до истины и дежурной улыбкой подбодрила меня.
— Ваш муж должен лучше присматривать за вами. Вы знали о своей беременности?
Вместо шока, который я должна была сыграть на отлично, я выдала с потрохами страх и ужас.
— Не стоит так переживать. — Снова она, холодная, почти неживая, любезная женщина, пытается вдохнуть в меня спокойствие. — С вами все в порядке. Но надо будет сдать анализы, сделать томографию головного мозга и встать на учет. У вас пятая неделя беременности, вам полагается регулярно посещать врача гинеколога. С учетом, что вы склонны к внезапной потери сознания, назовем это так, посещения должны быть частыми.
Нет, нет, нет. Я в панике начала бегать глазами по палате и пытаться восстановить собственные слова. Я говорила Ребекке, что не сдамся, так какого черта у меня мороз по коже от того, что мне неизбежно придется сообщить всем о ребенке и встать на учет.
Это означало, что отмотать ничего нельзя. Исправить ничего нельзя. А ведь в укромном месте, среди моих геройских мыслей, было одно здравое решение — аборт. И неважно, чего хочу я или Брайен. Это могло спасти нас от смерти, а ребенка от жизни, которую я даже представить себе не могла.
Если ребенка вообще взяли бы в качестве подопытной крысы. Велика вероятность, что с ним бы распрощались еще в младенчестве.
Теплые руки коснулись моих щек. Я и не заметила, как начала плакать.
Дэйв подошел ко мне, стер с лица дорожки слез, попытался успокоить. Мои губы задрожали в попытке прошептать «светлому» о своих страхах.
— Я все понимаю, не надо, — сказал он мне, оберегая меня от нелепости сболтнуть чего-нибудь лишнего.
Врач понаблюдал за всей этой картиной, сделал еще одну запись и сказал:
— Завтра у вас встреча с психологом. Эту ночь вы проведете в больнице.
Улыбка. Кивок. С гордо поднятой головой, словно спасши меня от гибели, женщина вышла в коридор.
И тогда я надломилась в очередной раз. Нельзя было ничего говорить, нельзя было показывать свои эмоции. Чувствовала, словно за мной следит миллион глаз. Внутри билась в истерике. Снаружи сидела с мертвенной бледностью и красными глазами.
Ты должна быть сильной. Ты обещала себе и ребенку.
— Никто не знает, что ты в больнице, я не стал звонить. Если ты хочешь увидеть своих родителей, то я могу их привезти.
— Нет, — я категорично покачала головой. — Им лучше не знать об этом.
— Может, Джой?
— А смысл? Здесь все равно невозможно поговорить. И тем более она тоже беременна.
— Но я не могу с тобой сидеть весь день. Мне нужно съездить на работу хоть на какое-то время.
— Не волнуйся, я уже давно не нуждаюсь в няньке. — Я улыбнулась достаточно фальшиво, что самой стало тошно ото лжи.
— Ну да. Ты каждый раз именно это и доказываешь.
Усмешка слишком сильно выбивает из легких воздух, и кажется, что меня сейчас вывернет наизнанку. Я резко сажусь на край кровати, из-за чего перед глазами темнеет, а затем хватаю какую-то емкость, любезно протянутую Дэйвом. Но в итоге я лишь скривилась от рвотного позыва.
— Все еще не нужна нянька?
— Я не хочу напрягать Джой. У нее своих дел полно.
— В плане беременности и токсикоза она, как никто другой, поймет тебя. И плюс с ней время пролетит незаметно, она кого угодно заболтает. — Дэйв забрал у меня из рук пустое подобие тазика, помог лечь обратно, чтобы голова не закружилась сильнее. — Тебя нельзя оставлять одну, слишком много факторов может навредить тебе.
— Но и пылинки с меня сдувать не надо.
— А это и не моя забота. Но, к твоему сожалению, сегодня ты проведешь ночь в скучной палате. Возможно, выспишься, отдохнешь и быстрее оправишься.