Локи фыркает от раздражения. Он же ненавидит смертных. Так какого нидхегга нужно все усложнять? Решено.
— С..!
Имя застревает у него в горле. Он останавливается, как парализованный, не смея отвести от нее взгляда. Его рубашка смотрится на ней как платье, рыжие волосы собраны в неаккуратный пучок, а на шее принимает фиолетовые краски его отметина. В голубых глазах сверкает такое непривычное, почти детское, счастье, а на усердно искусанных им губах застывает широкая улыбка.
Локи и сам невольно скалится. Опасно. Плотоядно. Волоски на затылке встают дыбом, а знакомый зверь внутри вновь предвкушающе урчит.
Сигюн стоит у окна, в свете лучей позднего утра, и — будьте все прокляты! — ее кожа светится. Из ладони льется мягкое свечение прямо на почти почившую этот мир комнатную пальму, которую горе-дизайнеры заставили в самый темный угол квартиры.
Как мило. Кажется, Локи снова недоговорили всей правды. Кажется, вместо того, чтобы молиться об исчезновении «галлюцинаций», Сигюн научилась их контролировать.
И, о-о-о! Вот это действительно интересно!
Комментарий к Спаси ее/разрушь ее [бог-Локи-психолог, PG-13]
Внезапные способности Сигюн — отсылка к сериалу «Плащ и Кинжал», которые получили свои силы после взрыва нефтяной (на самом деле не нефтяной) платформы Roxxon Gulf.
========== Я не вовремя? [Локи-гет-инцест, принудительное зумужество, PG-13] ==========
— Папа, может, уже хватит?! — Сигюн всплескивает руками, метая искры праведного гнева.
Ее всю буквально трясет, лицо раскраснелось, а глаза налиты такой яростью, что слуги невольно отступают назад. Нет, это уже не входит ни в какие рамки! Она царевна Асгарда, ей всего триста шесть! Какого нидхегга у отца так рьяно засвербило в причинном месте выдать ее замуж так рано?! Девять миров процветают, никакой нужды заключать политический брак нет. Она только сравнительно недавно закончила обучаться искусству владения меча у Брунгильды и только пару лет назад начала изучать магию!
— Это ты мне говоришь «хватит»?! — Тор грозно наступает — недостаточно грозно для своей дочери — и сводит брови. Накаченное тело максимально напряжено, а пальцы на Гунгнире сжимаются до побелевших костяшек. Ее выкрутасы сидят уже у него в печенках! — Что, по-твоему, ты сделала с Теориком?
— Побила его? — самодовольно вздергивает бровь Сигюн под усмешку матери.
Тор хмуро оборачивается на Сиф, и та как ни в чем не бывало отводит взгляд в сторону.
— Именно!
— И кто в этом виноват? Нужно было защищаться!
— Ты царевна! — напоминает он. Как будто Сигюн забывала об этом хотя бы на секунду в своей жизни. — Он просто не хотел тебя ранить!
— По-моему, у него просто даже не было возможности нанести удар, — хмыкает Сиф.
— Сиф! — теряет терпение Тор.
— Что?
— Теорик один из бравых воинов Асгарда, он благороден и…
— Ну так пусть воспользуется своим благородством и отстанет от меня! — бестактно перебивает Сигюн. — Потому что я не собираюсь выходить за него замуж! — и добавляет в отчаянии: — Я вообще не хочу замуж, папа!
Как только он этого не понимает?! Его жена, ее мать — самый явный пример свободной женщины, распоряжавшейся и распоряжающейся своей судьбой только так, как она сама считает нужным. Ее наставница, валькирия Брунгильда — еще одна исключительная личность. Каким образом у нынешнего царя даже возникла мысль, что его дочь захочет послушно сложить руки и пойти под венец? Ради чего — самое главное?!
— Но тебе придется, потому что ты должна занять мое место и стать царицей! — стоит на своем Тор. — Я хочу для тебя только лучшего!
Сигюн мысленно рычит раненой тигрицей от досады. Каждая клеточка ее тела пылает. Хочется кого-нибудь ударить. Желательно своего отца, чтобы мозги наконец-то встали на место! Сделать хоть что-то, чтобы доказать ему, насколько она серьезна в своем несогласии с его затеей. Что-то весомое, импульсивное, возможно, глупое. Чтобы он пожалел. И она делает.
Сигюн подрывается с места рыжим вихрем взлетевших вверх кудряшек и выхватывает Гунгнир из рук опешившего отца.
— Отлично! Хочешь, чтобы я вышла замуж?
— Сигюн! — предупреждающе произносят родители в унисон, но Сигюн намеренно отскакивает к выходу из зоны их досягаемости.
— Я, Сигюн, дочь Тора, клянусь, что выйду замуж за первого, кто войдет в эту комнату!
— Ты спятила? — округляет глаза Сиф под унисон вздохнувшего в ужасе мужа.
— Сигюн, это не смешно, возьми свои слова назад, пока не стало поздно!
Всем в Асгарде известно, что клятвы, данные на Гунгнире, нерушимы. Даже царем Девяти миров.
— Что, стало страшно: кандидат не понравится? — язвительно выплевывает она. Абсолютно не замечает в порыве гнева, как вытягиваются в шоке лица отца и матери, и добавляет с отчаянием: — Так мне тоже никто из них не нравится!
Сигюн почти подпрыгивает, вскрикнув, и невольно роняет Гунгнир, едва на плечи ложатся крупные ладони. Резко вскидывает голову. Так резко, что хрустит шея. Голубые глаза сталкиваются с пронзительными зелеными, и сердце вмиг ухает вниз.
— Что за истерики, золотце? — с усмешкой справляется Локи и морщится, когда золотой посох с оглушительным звоном ударяется о каменный пол.
Так звучит сковавший юную деву леденящий ужас. Сигюн бледнеет и, кажется, ее охватывает головокружение. Она видела дядю последний раз больше двухсот пятидесяти лет назад, когда он отправился в странствие по мирам, но узнает его сразу. В ту же проклятую секунду.
— Что за лицо? — выразительно выгибает бровь он и переводит подозрительный взгляд на брата и невестку, выглядящих ничем не лучше. Локи хмурится, внезапно разразившись обидой. — Нет, вы серьезно?! Да, меня не было больше двухсот лет, но не надо делать вид, что увидели призрака! Я даже не инсценировал свою смерть! Где радость и овации, семейные объятия? — язвит он. — Даже Брунгильда и та встретила меня с большим радушием! — Локи отходит от странно сжавшейся в убейте-меня-комок Сигюн и всплескивает руками в ответ на продолжающееся молчание. В подкорку мозга как-то внезапно начинает сверлить нехорошее предчувствие. — Что? — он нервно осматривает присутствующих и показательно разводит руками. — Я снова не вовремя?
Сигюн молит всех почивших богов позволить ей провалиться под землю, а Тор с вымученным стоном произносит:
— Ты даже не представляешь, насколько…
***
С самого детства, в течение всей своей жизни и по настоящий момент Локи имел вопиюще поразительную способность попадать в самые наиглупейшие, тупиковые и неоднозначные ситуации — в общем, косячить по любому поводу, но ЭТО превзошло все его прошлые победы сомнительного содержания! «Почему ему понадобилось вернуться именно в этот момент?!» — вопрос, которым задавались все члены царской семьи Асгарда.
Локи рассекает царскую гостиную, мечась как смертельно-раненый зверь. Полы камзола колыхаются от быстроты движений, по вздувшимся на висках венам стекает пот от скачущих нервов и внутреннего напряжения. Одна рука прижата к губам, кулак второй судорожно сжимается и разжимается, брови глубоко нахмурены. Он резко тормозит и еще резче разворачивается в сторону Тора.
— А если!..
— Ты лучше меня знаешь, что нет… — убито вздыхает Тор, опрокидывая очередную кружку браги.
Локи грязно выругивается и вновь начинает хождение кругами. «Думай же, Локи, думай! Кто, если не ты!» Он ведь Бог Коварства, мастер изворотливости и хитрости. Он должен найти лазейку! Проблема в том, что Локи знает: этой лазейки не существует!
Он до боли стискивает челюсти и обжигает огненным взглядом сгорбившуюся фигуру надирающегося брата. Эль и брага, конечно! Как будто это действительно чем-то поможет! Впрочем…
Локи выхватывает у него из рук кружку и опрокидывает в себя одним махом, тут же всовывая обратно. Падает на софу рядом с дернувшейся племянницей… невестой… Он почти рычит от безысходности, облокачиваясь о собственные колени и зарываясь пальцами в волосы.