Как он дошел до всего этого?..
— Как тебе в голову вообще пришла эта идея? — наконец выдыхает он, пораженно откидываясь на спинку дивана.
— Хотел задать тот же вопрос, — хмуро кидает взгляд на поникшую дочь Тор.
Локи бегло осматривает виновато сжавшуюся фигуру молодой девушки, боящейся даже пересечься с ним взглядом. Последний раз они виделись, когда она была еще подростком. Как быстро растут чужие дети. Особенно девочки. Кхм. Нужно взять себя в руки.
— Нет, Тор, — ощетинивается Локи. — Как тебе в голову пришла идея выдать свою… — он вовремя прикусывает язык, едва не выдав «малолетнюю», потому что на деле это только формально так, — дочь замуж?
— О, так это теперь моя вина! — разражается смехом Тор.
— А чья еще?! — изумленно вскидывает рукой Локи. — Уж точно не моя! Я первый день в Асгарде!
«И уже успел вляпаться по самое немогу…»
— Может, вы уже прекратите пререкаться, — устало подает голос Сиф.
Она потирает виски, сидя рядом с мужем, и, честно говоря, чувствует, что полностью морально и физически истощена. Все эти споры и перепалки абсолютно бессмысленны. Ее дочь выйдет замуж за своего дядю. Куда хуже — за Локи! В страшном сне не снилось, а теперь это это наяву.
— Ты права, — внезапно соглашается Локи. — Ничего уже не изменишь.
— Ты так просто с этим согласишься? — удивляется Тор.
— А у меня что, есть большой выбор? — флегматично замечает Локи. — Ты знаешь способы обойти клятву на Гунгнире? Я — нет. Будь я кровным родственником Сигюн, клятва была бы недействительна, но как мы знаем… — усмехается он, разводя руками.
Таковыми они не являются.
— И как я должен объяснять это народу? — убито справляется Тор.
— Как-нибудь.
— Спасибо за поддержку, брат.
— Спасибо за невесту, брат, — язвит Локи, и Тор с Сиф брезгливо морщатся, в одночасье представляя все перспективы.
— Может, тебе снова мертвым прикинуться? — с надеждой предлагает Тор.
— Не сработает, мы это уже обсуждали — хмурится Локи, как-то опасливо поглядывая на брата. — Ей все равно рано или поздно придется выйти замуж, и церемония не сможет завершиться. А умирать в действительности, только потому, что ты оплошал, я не собираюсь. Даже ради Сигюн.
Тор удрученно кивает, сплетая пальцы с Сиф в поддержке, а Локи устало трет переносицу. Слишком много всего для одного возвращения из странствия. Он поднимается с места, привлекая к себе внимание, и наигранно широко улыбается.
— Что ж, было приятно пообщаться и все такое. Но я бы хотел отдохнуть и еще раз переварить все в одиночестве, так что спешу откланяться, — он делает шутливый поклон и удаляется почти бегом, оставляя родителей наедине с ребенком.
Сигюн поднимает угрюмый взгляд на свою мать. Они мельком пересекаются, и Сиф вздыхает. Чем-то таким эта история и должна была в итоге закончиться…
— Эм, — Сигюн нерешительно подает голос, — я тоже пойду, если…
— Иди, — милостиво кивает Сиф, не давая еще больше окунуться в саморазрушение своему ребенку.
Сигюн медленно поднимается с софы и так же медленно покидает залу. Тяжелые золотые двери за ней захлопываются стражей, оставляя царя и царицу наедине предаваться унынию. Ноги едва двигаются по просторному коридору, уводя призрачно-бледную фигуру подальше от лишних глаз. Сигюн ныряет в один из отдаленных от постов стражи темных уголков и прислоняется напряженной спиной к холодному камню. Становится немного легче. Она нервно облизывает пересохшие губы, прикрывая глаза. Воздух рвано покидает легкие. Вот и дернуло же…
— Ты маленькая!..
Сигюн подскакивает на месте, распахивая глаза от ударившего в уши гневно шипения. Локи материализуется перед ней в зеленом свечении. Слишком близко, чем того требуют приличия, и придвигается к ее вжавшемуся в шею лицу. Сигюн чувствует, как на ее талию ложится обжигающая ладонь, а голову запрокидывают вверх за подбородок костяшки пальцев. Глаза упираются в глаза. Опасливый голубой в чрезмерно-интенсивный зеленый. Она может чувствовать его неровное от раздражения дыхание на своих губах, и ее передергивает.
— Не боишься, что нас застукают, дядя? — пытается она улыбнуться, но выходит натянуто.
— Нет, — саркастично кривит губы Локи, взглядом указывая вверх, на окружающее их зеленое свечение. — Вернемся к тому, на чем остановились… — он внезапно хмурится и взрывается в обвинении: — Серьезно, Сигюн! Почему идея твоя, а театр одного актера достался мне?!
Сигюн фыркает, закатывая глаза, и обвивает его шею руками.
— Потому что ты станешь царем Девяти миров, ты мужчина и старше. И кто, в конце концов, из нас Бог Лжи? — игриво вскидывает бровь она.
— Бог Коварства! — с преувеличенной важностью поправляет он, вызывая сдавленный смешок.
Сигюн встает на носочки, притягивая его скалящееся лицо к своему еще ближе, и жадно целует. Вся эта нервотрепка сказывается на ней куда больше, чем на привыкшем к обману Локи. Играть роль — его стихия. Ее стихия — сиять. Путеводной звездой для одного заблудшего мужчины, по иронии случая оказавшегося ее дядей. Ну… у каждого свои недостатки.
Не то чтобы они оба планировали это или стремились к этому, но случайная встреча на Ксандре и совместно проведенные четыре месяца расставили все по своим местам. Дело оставалось за малым — сообщить пикантную весть родителям. Ну… или заставить их признать союз вопиющей неправильности обманом.
Сигюн отстраняется от него с широкой улыбкой, чувствуя, как тугой узел счастья и томительной жажды скручивается в животе. Она безумно хочет этого мужчину — еще глупая легкомысленная девочка, парящая на крыльях ударившей в голову первой влюбленности. Но Локи с аристократической правильностью чтит асгардский брачный закон.
Сигюн кусает губу, пытаясь убрать глупую улыбку, за которую Локи так беспощадно дразнил, но глаза предательски выдают, насколько она счастлива. Сигюн не видела его почти два месяца — еще бы она не была!
— Скажи, — начинает она, пытаясь казаться непринужденной. Ресницы томно прикрывают глаза в слишком очевидной игре, вызывая у Локи ухмылку, — как ты научился так лгать? — Так чудовищно правдоподобно, что иной раз Сигюн задавалась вопросам, а было ли все на Ксандре вообще реальностью? — Есть секрет или… — она облизывает губу и с азартом наклоняет голову вбок, заглядывая в глаза напротив. — Я имею в виду, должен быть какой-то секрет, верно?
Его лукавая улыбка становится шире. Локи вновь подбирается к ее тут же приветливо приоткрывшимся губам и запечатляет долгий затяжной поцелуй, от которого — знает — у нее напрочь собьется дыхание, а щеки и уши смешно покраснеют.
— У меня талант, — нахально усмехается он в ее губы и прижимается ртом к щеке.
Сигюн смеется.
— Я знала это!
— Но я могу научить тебя, — играючи предлагает Локи, нежно скользя по ее шее, — если ты меня хорошо попросишь.
Сигюн задыхается, впиваясь пальцами ему в предплечья, и давит стон. Голос выходит ужасно стесняюще-неровный:
— То есть всякий раз, когда я просила тебя до этого, это было не-хорошо?
На этот раз смеется он. Локи чувствует повисшую в воздухе неловкость и может поклясться, что ее губы обиженно надуты.
Он слегка отстраняется, чтобы посмотреть на ее раскрасневшееся лицо, и мысленно делает пометку, что провалился: улыбка Сигюн такая ослепительно красивая и широкая, что щекам наверняка больно. А в глазах горит маленький проказливый огонек. Она шкодливо тычет указательным пальцем в складку на его лбу и весело произносит:
— Морщинка!
Локи показательно закатывает глаза, впрочем, не удерживая ухмылку. Как же Сигюн его с этим бесит!