Наконец дверь приоткрылась, брик согнулся в поклоне:
— Верховный координатор, хэккер Жараан просит пройти вас в зал Совета.
Стараясь унять волнение и придать лицу непроницаемое выражение, Прионест вошел в распахнутые перед ним двери зала Совета. Двенадцать хэккеров встали с кресел и поклонились ему, прочерчивая в воздухе священные спирали. Четверо с мрачными лицами остались сидеть в креслах. Жараан протянул ему жезл:
— Мы решили, что вы полностью правы, верховный координатор Прионест. Четверо были против: хэккеры Мекор, Натаил, Врав и Гроондер.
Прионест не смог удержать победного огня во взгляде. Он повернулся к Мекору:
— Ты, — в голосе отразилось все презрение к побежденному, — и твои дружки должны спеть сейчас нам шестнадцатые файлы или отправиться в пещеры осмысления. Выбирайте сами.
— Нет, — жестко сказал Мекор, — мы не собираемся сдаваться. Мы убеждены в своей правоте и нам рано делать Дэлетс. Великий Алвисид будет возрожден!
— Что?! Вы воспротивляетесь решению совета?!
— Да, мы не признаем тебя верховным координатором, а их, — он обвел руками стоявших до сих пор мужчин, — отныне не признаем хэккерами. Мы отделяемся от ордена и создаем свою церковь — церковь великого Фоора, сына Алвисида и внука мудрого Алгола. Все обитатели наших каталогов, которые решат, что Алвисид не должен быть возрожден, будут отпущены с миром, но мы требуем, чтобы и в оставшихся каталогах каждый алголианин смог свободно решить для себя, чему посвятить жизнь — возрождению Алвисида или поруганию его.
« Да ведь это же заранее продуманный заговор, они все решили давно, не зря Мекор и Натаил даже не были на предыдущем совете — готовились! — подумал Прионест. — Критский каталог, Тевтонский, Арагонский… Коробочка — все продумано, ах, сволочи…»
— Как ты смеешь диктовать мне условия?! — закричал Прионест. — Ты — проклят! Именем Алгола и властью мне им данной, приговариваю тебя и твоих соумышленников к смертной казни!
— Попробуй! — зло прошипел ему в ответ Мекор. — Как бы тебя самого не бросили собакам за твою ересь! — Мекор прямо сквозь Прионеста прошел к выходу из зала и исчез с глаз, трое остальных хэккеров последовали его примеру.
Первым побуждением Прионеста было вызвать стражу, чтобы схватили мерзавцев и казнили на месте. Но он тут же понял собственную глупость — все четверо находятся далеко отсюда.
Он прошел к своему креслу и осмотрел оставшихся. Все взгляды были устремлены на него.
— Есть какие предложения? — спросил Прионест, глядя в точку на двери.
Молчание. Они доверились ему, они теперь связаны одной нитью толще любого каната. Они признали его вождем и хотят сперва услышать, что скажет он.
— Перво-наперво, — медленно проговорил Прионест, — немедленно надо поручить лучшим нашим ученым тщательно перечитать директории. Любые строки мало-мальски, подтверждающие, что Алвисид не желал возрождения, должны быть найдены и сведены в речь, которую прочитают во всех наших каталогах, субкаталогах, монастырях, городах и деревнях. — Прионест подумал, что это следовало сделать давно, глядишь и не допустил бы раскола, впрочем — вряд ли. — Далее, если из четырех мятежных каталогов и подчиненных им областей начнется исход верующих, несогласных с еретиками, принимать и распределять по каталогам согласно чину и способностям…
Прионест замолчал, обдумывая дальнейшие действия.
— Может быть, — подал голос хэккер каталога Отелл, — взять главные каталоги еретиков силой, а самих мятежных хэккеров прилюдно казнить? Объявим священную войну, соберем армию…
— Нет, — вдруг неожиданно решил Прионест. — Мы поступим по-другому. Будем готовить армию — тщательно готовить — для завоевания Британии. Вышвырнем оттуда и бриттов, и оставшихся саксов, построим там главный каталог и объявим весь остров священной областью Алгола! Да, так! А главной реликвией нового каталога будет голова Алвисида, до которой не смогут добраться ни Наследник, ни еретики, ни Луцифер или кто-либо еще! Мы выбьем почву из под ног мятежников — их ересь умрет сама собой!
— Да, верно!
— Прекрасное решение!
— Наверное, так и надо поступить.
Прионест встал.
— Я устал. Соберем Совет завтра. За это время все продумаем и поговорим спокойно. Подготовьте к завтрашнему заседанию свои списки кандидатов для четырех освободившихся мест, — он многозначительно посмотрел на опустевшие кресла.
Горы остались далеко позади, лишь небольшая темно-коричневая полоска виднелась в фантастическом цвете заката. Из пустыни веяло жутким холодом.
Иглангер всегда удивлялся сумасшествию красок этой пустыни — вроде цвет один, серо-желтый, но какое мрачное множество оттенков. Может, в других пустынях, в Магрибе например, все не так. Он не знал, он бывал только здесь, в этих безлюдных горах, и в этой пустыне, куда простые люди не смеют и показаться. До ближайшего человеческого селения не менее пяти дней пути.
Пустыня не была чрезмерно большой — дня за три, наверное, верхом проехать можно, вряд ли больше. Но была запретна для всех — для людей и животных, птицы и то здесь не пролетали.
В эту пустыню ходили только маги.
Охранникам было не по себе. Иглангер хотел их отпустить, но передумал — тошно сидеть здесь одному в ожидании. Хотя все равно он был один — люди и кони сбились у костров; герцог стоял у одинокого дерева и всматривался в марево холодной пустоши.
Это пустыня была необычна всем, даже не обычный песок устилал ее пространство, а соль — хоть набирай в хозяйство. Наверняка, охранники так и сделают — зря что ли за господином такую даль мотались.
Дерево тоже было необычное — это боевое копье, воткнутое в землю и пустившее корни и ветви. Знак Берангера, отправившегося в пустыню сорок дней назад.
Собственно, Иглангер мог не торчать здесь два дня, но очень хотел увидеть брата после испытаний. Он не сомневался, что все пройдет успешно — и у Берангера, и у него самого, но хотел встретиться.
Услышав за спиной шум, он быстро обернулся. Подъехал отряд из двух десятков всадников. Герцог догадался, кто это и без приветственных криков собственных воинов, узнавших знамя. Отряд Берангера, приехавший встретить своего хозяина. Стражники быстро перемешались у костров, вновь прибывшим налили вина.
Иглангер снова повернулся лицом к пустыне.
Наконец, словно из ничего, из предзакатного марева появилась шатающаяся фигура.
Берангер тяжело опирался на суковатую палку, неизвестно откуда взявшуюся в этой пустыне. Он подошел к брату и буквально рухнул в его объятия.
— Все в порядке, Бер? — спросил Иглангер.
Просто спросил, чтобы что-то спросить — раз брат вернулся, значит все в порядке.
— А ты что здесь делаешь? — Берангер отстранился от брата и провел руками по черному от въевшейся пыли лицу, словно смахивая усталость, боль и пережитые страхи.
— Вообще-то, жду тебя.
— Зачем? Что-нибудь случилось?
— Нет, просто хотел винца за твою очередную победу выпить.
— Ну-ну, рассказывай. Так я и поверил. Тебе что самому идти?
— Да, два дня уж как можно.
— Так чего ж ты ждешь? Боишься что ли?
— Верь-не верь, но действительно тебя дожидался. Что-то на душе неспокойно было. Трудно пришлось?
— В этот раз — да, — скупо ответил Берангер, и правой рукой выдернул деревце, ветки которого вмиг отсыпались и ствол вновь превратился в копье с позолоченным наконечником. — Умыться хочу и переодеться. Устал.
Берангер направился к костру, опираясь на боевое копье, как на посох.