— Да я понятия не имел, как ты отреагируешь! Мне нужно было соблюдать все осторожности!
— Я твой друг! Как ты мог во мне сомневаться?!
Мужчины перешли на крик. Они буравили друг друга взглядами.
— Хватит! — прервала их Ифигения, — перестаньте ссориться! Сейчас не время.
— Молчи, женщина! — отмахнулся от неё Ахилл.
— Что, прости? — Иф сжала кулаки, — ты это кому тут приказываешь?!
— А ты как со мной разговариваешь?! — герой начинал закипать.
— Как захочу, так и буду разговаривать! Я тебе не рабыня, чтобы ты приказывал мне! И вообще, мы сейчас говорим не об этом.
— А знаешь, что, Ахилл, — вдруг подал голос Одиссей, — ты ведь считаешь меня мерзавцем, способным на предательство, как я понял? — молодой человек хотел что-то возразить, но мужчина не дал ему это сделать, — так вот. Я и буду мерзавцем. Значит так, либо ты даёшь мне какое-то количество людей, либо я без всяких зазрений совести сдаю вас Агамемнону!
Повисло тягостное молчание. Сын Пелея и девушка уставились на воина.
— Одиссей! — воскликнула Иф, в её голове звучала обида и непонимание.
— Подлец… — прошипел Ахиллес.
Воин пожал плечами.
— Решай сам, что тебе важнее…
Губы героя сжались в ниточку. Судя по его лицу, он был готов ударить царя Итаки.
— Так вот, какой из тебя друг! — выплюнул он, — ладно. Я пойду отдам приказ воинам. Но имей в виду, отныне, ты потерял моё уважение!
С этими словами, Ахиллес стремительным шагом вышел из палатки.
Если бы он знал, как, на самом деле, тяжело было Олиссею так поступать, но какие у него были варианты?
Ифигения гордо отвернулась от него.
— Что ж… — надломленным голосом проговорила она, — хитро придумал. Шантаж — конечно, лучший способ достижения цели.
Тон её был ледяным.
— Прости, — вздохнул он, — я совершенно не хотел этого делать, но и ты меня пойми! Ахилл за своей гордыней не видит ничего! А у нас нет людей. Агамемнон ни за что не прекратит осаду. Ради этой войны он пошёл на всё, даже пожертвовал
собственной дочерью. А без нужного количества воинов, сражаться — безумие. Мы все погибнем. И вообще, неужели ты думаешь, что я действительно смог бы выдать тебя Агамемнону?
Девушка развернулась к нему.
— А что, нет?
— Нет, конечно! Ифигения! Ты не представляешь, как я мучился все эти годы, думая, что ты погибла из-за всех нас!
— Ладно, — вздохнула она, — сделанного не воротишь. Про Ахилла ты прав. Он и впрямь слишком уж горд. Конечно, я не знаю причины, по которой он так ненавидит Агамемнона…
— Причина, как раз-таки, у него есть, — прервал её Одиссей, — и очень веская. Но из-за его личной мести, не должны страдать люди.
— Ты прав.
— Простишь за Авлиду и за весь этот фарс?
— Да, — кивнула она.
Вернулся Ахилл.
— В твоё распоряжение передано пятьсот человек, — мрачно обратился он к Одиссею.
— Спасибо, — кивнул тот.
— Не стоит благодарности! — зло проговорил тот, — уходи.
Мужчина не стал медлить и поспешно покинул палатку.
Сын Пелея хмуро посмотрел на девушку.
— Между прочим, это всё из-за тебя, — буркнул он.
— То есть я должна быть по гроб жизни тебе благодарна?
— Хотя бы. И больше не перечь мне!
— Пффф! Тоже мне, раскомандовался! — фыркнула Иф и направилась к выходу.
— Куда собралась?
— Поживу у Патрокла, пока ты не остынешь.
— Ну и катись!
Умом то Ифигения понимала, что Ахилл совершил этот поступок ради неё, но она была очень зла на него, на то, как он посмел командовать ей. У девушки тоже была гордость и независимость.
Глава 10. Решение Агамемнона и исчезновение Иф
Наступила зима. За это время Ахиллес и Ифигения помирились и простили друг другу все обиды и оскорбления. Одиссея герой по-прежнему не желал видеть и это было взаимно.
Осада особо не продвигалась. Проходило несколько боёв, но все они были не слишком масштабные.
Начинались холода. В лагере наступил голод. До этого греки брали припасы, разграбляя ближайшие города и небольшие государства, но сейчас еды не было и там.
Приходилось подолгу сидеть без пропитания. Армия была истощена. Конечно, ни о каких масштабных боях и речи не могло идти.
Агамемнон, с хмурым видом, подперев голову рукой, сидел в шатре. По правую руку от него, в кресле сидел Менелай. Оба они были в задумчивости.
— Нужно что-то делать! — вскричал микенский царь, — мы так долго не потянем.
— Ты прав, брат, — ответил спартанец, — но что, скажи на милость, мы можем сделать?
— Добыть где-нибудь еды.
— Негде.
— Но ведь троянцы, насколько я знаю, по словам лазутчиков, живут спокойно. У них ведь откуда-то берётся пища! А ведь мы осадили город, — рассуждал мужчина.
— Возможно, у них есть какой-то тайный проход? — предложил Менелай.
— Нам нужно выяснить, где он! — воодушевлённо воскликнул Агамемнон.
— Сейчас не время, — прервал его брат, — нам самим бы сначала не дать воинам умереть от голода и холода!
Повисло тягостное молчание. Мужчины напряжённо размышляли. Наконец, Верховный царь заговорил:
— Единственный выход, который я могу предложить, это отправить один корабль в Элладу, чтобы там добыть продовольствия.
— Но зимой у судна мало шансов добраться до туда! К тому же, путь займёт много времени! Это не вариант.
— А сколько плыть туда и обратно?
— Если учитывать все задержки из-за штормов, примерно, два месяца.
— Но ведь есть же ещё и острова!
— Ближайшие дружественны Трое.
— Захватим.
— И кого ты собираешься отправить? — со вздохом поинтересовался спартанец. Он уже привык к безумным затеям брата и понял, что спорить бесполезно.
— Хм… — задумчиво протянул Агамемнон, — вообще, мне кажется, что Диомед — достойный вариант.
— Боюсь, что он не сможет вести за собой людей.
— Может, Одиссей?
— Я бы ему не доверял, — усмехнулся Менелай, — слишком сообразительный.
— А Паламед?
— Тоже хитрец. Но по моложе. Вот он, быть может, и подойдёт.
— Отлично! — с энтузиазмом воскликнул микенский царь, — вот кого мы отправим на Хиос!
— На Хиос?
— Да. Этот остров ближе всех к Трое.
Затем, верховный царь знаком подозвал воина, стоявшего у входа в шатёр, и приказал позвать Паламеда.
Вскоре, высокий молодой человек, с тонкими чертами лица и пепельными волосами предстал перед братьями.
— Здравствуй, Агамемнон! — произнёс он приятным, не грубым голосом, — зачем ты звал меня?
— Тебе, Паламед, предстоит отправиться в небольшое странствие, — сразу сказал суть дела микенец.
— Странствие? Куда же?
— На остров Хиос.
— Как?! — изумился воин, — но ведь сейчас зима, море неспокойно!
— У нас кончились запасы еды. Тебе нужно пополнить их.
— Но кто же мне их даст?
— Предложишь деньги. Если не согласятся, возьмёшь силой.
— Но если пропитание не найти здесь, на материке, то откуда же оно на острове? — привёл последний довод молодой человек.
— Здесь ничего нет, поскольку мы уже всё, что было, взяли. Сейчас ничего не растёт, поэтому это были заранее приготовленные запасе. А Хиос разграблен не был, так что, я думаю, там уже что-нибудь есть, — пояснил мужчина.
— Если ты не поедешь туда, нашим воинам грозит голодная смерть.
— Эх! Была-не-была! — вздохнул Паламед, — ладно, я согласен. Когда отправляться?
— Как можно раньше! — воскликнул Агамемнон.
— Тогда, завтра утром.
— Замечательно.
***
В стане мирмидонянцев тоже царил голод и холод.
Приходилось целыми днями кутаться в шкуры. Ахилл и Патрокл несколько раз ходили в лес, располагавшийся неподалёку, чтобы набрать дров для очага. На зиму младший сын Пелея поселился в палатке с братом и Ифигенией, чтобы проще было согреваться. Конечно, втроём было тесновато, но лучше, чем мёрзнуть.
Иф ещё с детства ненавидела зиму. Молодые люди уже привыкли к её недовольному бурчанию по вечерам, звучащему в такт потрескивающему в очаге огню.
Однажды вечером, придя с охапками дров, после похода в лес, они не застали девушку на месте. Когда было теплее, она иногда уходила прогуляться и могла пропадать надолго, но куда она могла отправиться в такой холод, было абсолютно непонятно. В душу Патрокла закралось смутное сомнение.