– Я знаю, – сказал он. – Просто нужно время, чтобы все привыкли к изменениям в твоей жизни.
В такой формулировке все выглядело очень разумным. Конечно, все образуется. Ведь в жизни всегда все образуется, разве не так?
– Я обожаю тебя. Ты всегда все ставишь на свои места, правда? – сказала Барбара. – Я всегда знаю, что на тебя можно рассчитывать. Когда бы что ни случилось, мне следует лишь пойти спросить Ната. Нат – человек, который умеет улаживать дела.
Они поужинали паровыми клецками, креветками с овощами по-китайски и говядиной по-сычуаньски. Спиртного не хотелось, и они пили кока-колу из холодильника.
– У меня утром страшно болела голова. – Барбара искала способ завести разговор о прошлой ночи, о том, как она разозлилась, что Нат напился и подвел ее, о том чувстве одиночества, которое она испытала. – Я не могла уснуть и, как последняя дура, выпила секонал и немного виски.
– Знаешь, как это называется? – сказал Нат. – Самоубийство.
– Ну, я выпила только одну таблетку, – стала оправдываться Барбара. Она не хотела признаваться, что эту таблетку она запила почти стаканом виски.
– Обещай мне: ты никогда, никогда больше не будешь мешать алкоголь со снотворным.
– Обещаю, – сказала Барбара. Она произнесла это кротко, и ей даже понравился его суровый тон. Это было своего рода наказание за ее гнев, в котором уже можно было не сознаваться. Все нормально.
– Если не можешь заснуть, – напейся, – продолжал Нат. – Или прими секонал. Но пожалуйста, никогда не смешивай. От этого ты можешь умереть.
– Я знаю. – Она была тронута его заботой. – Я обещаю, что это не повторится. Просто я никак не могла заснуть. Я не могла отключиться, – сказала она. И с сомнением добавила: – Я беспокоилась за тебя.
– Я мерзавец. Идиот. Я вроде бы звонил тебе? Да? Господи, как это унизительно – ничего не помнить.
Барбара была в шоке. Она и не ведала, что он был пьян до беспамятства.
– Да, и мы разговаривали. Ты что, действительно не помнишь?
– А я… ничего не говорил?
Подсознание посылало ей сигналы, но она не замечала их.
– О чем? – спросила она заботливым тоном, собирая крошки на столе горкой.
– Ну, – ответил Нат, – знаешь, какую-нибудь… глупость?
– Конечно, нет. Какую такую глупость ты мог сказать? Ты самый умный человек из всех, кого я знаю.
Нат пожал плечами.
– Наверное, я псих.
– А все остальные – нет? – Барбара рассмеялась, и подсознание сдалось. Тревога осталась позади. Они снова влюбленная пара, и ничто не изменилось. Напряжение прошло. Все опять стало на свои места.
– Я беспокоюсь, когда ты так пьешь, – сказала Барбара. – Я чувствую себя ненужной.
– И меня беспокоит, когда я так пью, – сознался Нат. – Хотя ты должна признать, что я не так-то уж часто это себе позволяю.
– Нет, конечно, вчера – в первый раз.
– И последний, – пообещал он. – Ты говоришь, голова болела… – Он приложил руку ко лбу. – У меня глаза не глядели сегодня утром. Кошмар.
– Ну, по крайней мере, мы оба страдали. Это идет на пользу компании по производству минералки. Надо купить себе их акции.
– Надо перестать себя истязать.
– Ты совершенно прав.
Вот теперь ей снова было хорошо. Просто чудесно, потому что их отношения с Натом опять стали прежними, он снова был нежным, теплым и любящим, как и раньше. Даже сильнее того. Испытания делают людей ближе друг другу. Это уж точно.
В тот вечер они занимались любовью со всей изысканностью. Это были стихи. Написанные двумя телами.
Имя Эвелин Баум ни разу не упоминалось.
8
Апрель был жестокий месяц. Казалось, мир пошатнулся. И жизнь Барбары Розер – тоже.
То ли планеты изменили траектории, то ли стала одерживать верх человеческая глупость, но в воздухе витали смерть, разрушение и опустошение, но не начало и не созидание.
Апрель был жестокий месяц – Барбара узнала, что Нат Баум ведет двойную жизнь и в этой жизни ей принадлежит лишь меньшая часть.
Правда всплыла, когда в третий раз Нат нарушил свое обещание провести уик-энд в Полинге и познакомиться с детьми и матерью Барбары. Когда Барбара обратила его внимание, что это уже третья отсрочка, он внезапно разозлился и обвинил ее, что она ведет всему счет.
Барбара понимала, что у Ната есть причины нервничать. Она и сама очень нервничала, когда собиралась сообщить детям эту новость. Но она все же сделала это. И в действительности все оказалось не так страшно, как она воображала.
Обо всем этом она сказала Нату.
– Правда, все не так уж плохо, – сказала Барбара. – Давай поедем на выходные и сбросим этот груз.
– Я не могу, – ответил Нат. – На эти выходные я не смогу выбраться.