— Если бы я хотел взять в жены именно Марго, я бы давным-давно сделал это, — напомнил он ей. — Мне нужны вы.
— Но почему?
Ничего не говоря в ответ, он привлек ее к себе, заглядывая во встревоженные темные глаза, тут же потерял голову и поддался необоримому желанию поцеловать ее.
В первое мгновение ему почудилось, что она может ударить его, однако этого не случилось. Элайя отвечала на его поцелуй с горячей страстью, и Джордж почувствовал, что вот-вот на свободу вырвется нечто потаенное, казавшееся ему навсегда укрощенным и забытым.
Язык его вошел во влажную глубину ее рта, и Джордж задрожал от незнакомого ощущения. Тем временем ее сильные руки обвились вокруг него, она всем телом прижалась к нему, и слабый стон сорвался с ее губ.
Он принялся целовать нежную ямочку у основания ее шеи.
— Я хочу тебя, Элайя, — пробормотал он. — Господь свидетель, я хочу тебя.
Не сознавая, что делает, он вновь приник к ее губам и прижал к церковной стене.
Вдруг с решимостью, которая изумила его, Элайя просунула руку под его сорочку и принялась легонько водить пальцами по груди.
— О Боже, Элайя, — простонал он и, распустив шнуровку ее платья, наклонился, целуя шелковистую кожу и страстно желая подарить ей такое же наслаждение.
— Эй, вы, парочка! Вы что же, всякий стыд потеряли?
Элайя тихо ахнула, а Джордж повернулся и увидел сэра Томаса, застывшего в двух шагах от них. Старик несколько мгновений колебался, и лицо его приобретало все более грозное выражение.
— Стоять! — отрывисто приказал он двоим своим воинам, словно они были охотничьими псами, и приблизился к дочери.
Ужас от появления отца потряс девушку настолько, что она едва дышала. Разумеется, ей и раньше доводилось видеть его в гневе, однако ни разу он не выглядел столь неумолимо.
Что же происходит? Почему, стоит только Джорджу поцеловать ее, она не владеет собой?
— Дочь, что все это значит?
— Сэр, поверьте, я… — начал было Джордж.
— Как вы смеете обращаться с моей дочерью словно с уличной девкой? — зарычал сэр Томас. Подняв руку в перчатке, он с такой силой ударил сэра Джорджа по лицу, что тот зашатался, однако устоял.
Элайя испугалась, что Джордж может ответить ударом на удар и тогда отец, разумеется, обнажит меч и убьет его. Она быстро встала между мужчинами.
— Отец, прошу тебя! Все было совсем не так!
— Прошу простить мое усердие, сэр Томас, — весело произнес Джордж позади нее. — Однако вы должны быть снисходительны к вполне понятному нетерпению жениха.
Элайя обернулась — он стоял, прислонившись к стене церкви, как будто ничего не случилось.
Как же ему удается сохранять спокойствие в такой обстановке? Она так боялась за него — а он улыбается!
— Мне кажется, вы, сэр Джордж, не пара моей дочери, — заявил сэр Томас.
— Но, милорд, разве мои действия, какими бы непростительными они вам ни казались, не говорят об обратном? — Сэр Джордж с непроницаемым выражением лица скрестил руки на груди. — Позволю себе напомнить вам, сэр Томас, что брачный контракт уже подписан. Вы дали мне слово чести.
— Вы негодяй!
— Меня, сэр Томас, зовут сэр Джордж де Грамерси, и я помолвлен с вашей дочерью.
Старик прищурился и круто обернулся к Элайе.
— Ты все еще хочешь его?
Элайя ответила отцу твердым взглядом, зная, что жизнь снова поставила ее перед выбором.
— Да, — тихо ответила она.
— Ну, воля твоя! Однако, если он посмеет поднять на тебя руку или заставит тебя страдать, ты должна сразу же вернуться домой. И я ни в чем не стану упрекать тебя.
Элайя задумчиво кивнула.
— А теперь отправляйся спать!
Она повиновалась, а сэр Томас обратил взгляд горящих гневом серых глаз на сэра Джорджа.
— Если моя дочь будет с тобой несчастна, я убью тебя. Ясно?
— Разумеется — я ведь не дурак и не глухой, — откликнулся сэр Джордж.
С этими словами он повернулся и неспешно зашагал прочь.
— Вы хорошо себя чувствуете, миледи? — робко спросила Эльма, глядя на хозяйку. Элайя ворвалась в опочивальню со странным выражением лица; так мог бы выглядеть человек, потерявший своего лучшего сокола, подумала Эльма.
— Превосходно, — ответила леди Элайя.
— Щеки у вас раскраснелись.
— Я устала.
Бесстыдная ложь, подумала Эльма и попыталась снова:
— Не желаете ли, чтобы я принесла вам немного вина?
— Думаю, я и так хватила лишку. Пожалуйста, оставь меня. Я вполне могу раздеться сама. Спокойной ночи.
Эльма неохотно вышла, оставив хозяйку в одиночестве.
Как только за служанкой закрылась дверь, Элайя порывисто вздохнула, чувствуя, как все внутри дрожит, и без сил повалилась на кровать.