Она не ответила, хотя кровь бросилась ей в лицо, и сердце Руфуса бешено забилось.
— Ты давно видел отца?
— Я гостил у него несколько дней. Проныру должны посвятить в рыцари этой осенью.
Лицо Элайи озарила улыбка, совсем как в былые дни, и в глазах затанцевали веселые искорки.
— Давно пора!
Наступило молчание, и Руфус осушил еще один кубок, а Элайя попыталась продолжить непринужденную беседу, хотя на душе у нее было невесело.
При виде Руфуса, старого, верного друга, Элайю охватила безудержная радость. Пожалуй, в первую минуту в душе ее ожила прежняя привязанность, которую она по неопытности принимала за любовь. Однако потом она поняла, что испытывает к нему лишь дружеские чувства, не более того.
Да, она догадывалась, что Руфус удивится, увидев ее в нарядном платье, однако от взора Элайи не укрылось, что изумление его сменилось восхищением, смешанным с каким-то благоговением. Впрочем, ей тоже казалось, что она видит совершенно незнакомого человека, а ведь ей нужен был преданный друг!
Сидя рядом с Руфусом и стараясь развлечь его, Элайя внезапно подумала, что все складывается к лучшему. Хорошо, что Джорджа нет дома, иначе он непременно обратил бы внимание, какие взгляды кидает на нее Руфус, и принял бы это за доказательство их греховной связи.
— Должно быть, случилось что-то важное, раз он уехал так скоро после свадьбы, — заметил Руфус, не глядя на Элайю.
— Да, так он и сказал, — ответила она. Тишину разорвал оглушительный раскат грома, и в окна ударили первые капли дождя. Руфус быстро поднялся.
— Я должен проследить, как разместятся мои люди, и заняться багажом, пока все не промокло.
— Очень хорошо, — отозвалась Элайя. — Я велю, чтобы тебе и твоему отряду показали ваши комнаты. — Он кивнул, и снова ей почудилось, что они стали чужими. — Я так рада, что ты приехал, Руфус! — горячо добавила она.
Круто повернувшись, Руфус вышел из зала. Ни багаж, ни его воины ничуть не волновали его — просто он не мог больше находиться рядом с Элайей. Она так мало походила на озорную, жизнерадостную девчонку, с которой он был когда-то дружен!
Она стала женщиной, и теперь сэр Джордж де Грамерси, похоже, медленно убивает ее.
Джордж невидящим — взором уставился в окно парадного зала в своем самом отдаленном поместье. Дождь помешал ему выехать на охоту, и теперь он не знал, чем занять себя. Оставалось только сидеть, смотреть на стекающие по окну капли и думать об Элайе. И о решении, которое он принял относительно их будущего.
Он пришел к выводу, что их скоропалительный брак был ошибкой, основанной лишь на вожделении и желании избавиться от одиночества.
Он был готов не обращать внимания на то, что Элайя не умеет вести себя, как подобает настоящей леди, — в конце концов, при помощи Марго она сделала значительные успехи. Он мог бы привыкнуть к ее строптивому характеру и подозрительности.
Однако он не желал рисковать и не был уверен в своей выдержке, сознавая, что она делила ложе с другим — или, что еще хуже, с другими.
Может случиться так, что, не совладав со своим гневом, он в один прекрасный день поднимет на нее руку. Нет, ни за что!
Он вернется в Равенслофт и сообщит Элайе о своем намерении начать бракоразводный процесс. Это будет несложно, так как среди священства у него немало друзей, и уж они обязательно отыщут какую-нибудь юридическую зацепку, которой будет достаточно для расторжения брака, например отдаленное родство. Такое случалось часто.
Джордж решил скрыть, что до замужества Элайя не сохранила свое целомудрие. Он не скажет ни словечка ни ей самой, ни ее отцу — как не станет упоминать и свои слабости. В конце концов, он благодарен Элайе за блаженство, которое она подарила ему.
Получив развод, она сможет снова выйти замуж, а он опять станет холостяком — вот только вряд ли у него будет желание еще раз начинать эту рискованную игру.
У ворот деревянной стены, окружавшей небольшой, раскисший от дождя двор, появился всадник. Стражник впустил его, верховой спешился и торопливо зашагал к дому. Что-то, должно быть, случилось. Горло Джорджа перехватило от волнения. Неужели Элайе стало хуже? Он каждый день посылал кого-нибудь из слуг тайком расспросить о ее самочувствии, и вчера ему доложили, что опасность миновала.
Джордж направился к двери. Его опередил Ричард, просматривавший приходо-расходные книги перед жарко пылавшим очагом.
— У меня послание для сэра Ричарда, — задыхаясь, проговорил парень. С его насквозь промокшего плаща на земляной пол струились потоки воды. — Это от вашего брата, сэр.