— В моей семье не привыкли, чтобы графини Сент-Остель через два месяца после свадьбы позволяли посторонним мужчинам на глазах у всех ухаживать за собой!
Ванесса вся загорелась.
— Почему же вы женились на мне, если я вам так не подхожу?
Он горько рассмеялся.
— Как будто вы не знаете, почему я женился на вас!
— Нет, я часто задумывалась над этим.
Он пристально посмотрел на нее, удивление на мгновение охладило его ярость, затем образ Чарльза Ланглея, склонившегося к ней, вытеснил из его сознания все остальное, и в нем снова закипел гнев.
— Я приказываю вам сказать мне, что говорил вам Чарльз Ланглей! Конечно, что он в вас влюблен?
Ванесса молчала. Губерт все еще держал ее за руки, он сжал их — она вскрикнула.
— Вы мне делаете больно!..
Он бросил ее руки.
— Говорил ли он, что любит вас?
Она безразлично пожала плечами.
— И вы позволили говорить вам это… Как вы смели!
Ванесса невесело рассмеялась.
— Он сказал мне также, что я прекрасна, а мною так пренебрегают.
Ее голос звучал вызывающе…
Гнев Губерта еще более возрос. Она одержала над ним верх.
Значит, посторонние замечают, что он пренебрегает ею: он сам навлек это на себя.
— Я не стерплю, чтобы мужчина говорил вам, что он вас любит — слышите вы это! Но Чарльз не посмел бы так вести себя, если бы вы не подали ему надежды. Вы единственно виновны в этом!
— Конечно.
— И что вы мне ответите — сочувствуете вы мне?
Она посмотрела на него гневно, и при лунном свете он мог видеть, что лицо ее стало совсем белым.
— Едва ли все ваше поведение, унижающее меня, нуждается в моем сочувствии.
Они пристально смотрели друг другу в лицо, и вспыхнувшая злоба делала все шире пропасть, разделяющую их. Ванесса продолжала:
— Ваши друзья вчера назвали меня дочерью ростовщика. Вы пренебрегли мною и унижаете меня, а теперь еще делаете унизительные сравнения между мной и вашей семьей… Я не желаю больше переносить все это!
Она повернулась, с высоко поднятой головой быстро пошла к дому и, пройдя столовую, вбежала по лестнице в свою комнату. Здесь она бросилась в кресло и сжала руки.
Как он ее презирает, если считает даже, что она не умеет поддержать честь его семьи!
Отчего она не прогнала Чарльза Ланглея вместо того, чтобы просто не отвечать ему, — какой-то демон несчастий преследует ее и ставит в ложное положение.
Но почему все-таки Губерт женился на ней? Знает ли это ее отец? Что-то некрасивое связано с ее браком, и она — несчастная марионетка во всем этом. Ее волнение усилилось, ей стало плохо, она почти лишилась чувств.
После ухода Ванессы Губерт остался стоять, как будто остолбенев. Водоворот мыслей и чувств переполнял его, но главным из них было то, что она не знает причины, заставившей его жениться на ней. Ванесса не покупала себе графского титула! Она ни в чем не виновата — она орудие в руках своего отца. Он был страшно несправедлив по отношению к ней. Неудивительно, что она его ненавидит и прислушивается к словам Чарльза! Он пошел по направлению к дому, его гнев остыл, оставалось только смешанное чувство беспокойства и запутанности. Губерт старался установить свою точку зрения. Войдя в зал, он наткнулся на Ральфа.
— Где Ванесса? Вы не видели ее, Ральф?
— Нет, я удивляюсь, что с ней — она сегодня выглядит ужасно бледной, Губерт; надеюсь, она не больна…
Дружище Ральф был просто глупцом — она бледна потому, что ненавидит его, Губерта, и это тем ужаснее, что он наконец знает, что любит ее. Он гнусно обращался с ней, если она невинная жертва, а не соучастница планов своего отца.
Губерт посмотрел на Ральфа как на пустое место и отошел.
Они связаны друг с другом, и, может быть, со временем он заставит ее думать иначе. Явившаяся вдруг мысль утешила его — ведь она принадлежит ему и не может уйти от него.
В это время герцогиня обратилась к нему:
— Губерт, отчего вы так уставились в пространство? Говорят, что бывают лунные удары — теперь я думаю, что это действительно верно. Очнитесь и пойдемте танцевать.
Он машинально обнял ее за талию, и они закружились. В это время Ванесса, придя в себя и приняв спокойный вид, спускалась по большой лестнице, чтобы продолжать играть свою роль хозяйки дома.
ГЛАВА XIV
Ванесса остановилась на последней ступеньке. Она все еще чувствовала себя во власти оскорблений, и при виде Губерта, снова танцующего с герцогиней, гнев с новой силой охватил ее. Ральф испугался, увидев выражение ее глаз. Он подошел к ней и со свойственной ему милой манерой старался смягчить ее настроение. Он не отходил от нее до конца — до тех пор, пока все не пожелали им покойной ночи.