Наверное, он не хотел меня напугать. Или просто не слушал. Увязнув в мыслях о способах обогащения и сопряжённых рисках, он всё больше отдалялся от реальности. Да и я тоже. Жизнь в пещерах походила на выживание на другой планете. А мой единственный друг для любого человека был бы самым настоящим пришельцем.
Да, со Смурфом мы поладили. Оба одинокие, израненные, трясущиеся от страха. Наши жизни переплелись, начиная с того момента, как Смурф принёс отца в мою палату. И в последующие годы наша дружба становилась лишь крепче.
Пока отец занимался развитием своего «бизнеса», я учил Смурфа разговаривать. Выходило неплохо. Даже с учётом моего скромного опыта в области образовательного процесса.
А потом случился проблеск счастья. Решив, что семье пора воссоединиться, отец наведался в больницу. И когда в туннеле появился знакомый силуэт, я чуть не задохнулся. Буря эмоций накрыла меня. Единственное, чего я хотел в тот момент, это обнять свою мамочку и больше никогда не отпускать.
Но радость быстро закончилась. Мир, в котором мы жили, уничтожил остатки её психики. Так к боли и тьме прибавились нескончаемые крики. Не помогало ничего. Ни разговоры, ни лекарства, которые отец привозил из города, ситуацию не улучшали. А сводить существование мамы к овощному прозябанию никто не хотел.
Тогда-то я и узнал правду о своём новом шраме. Это случилось однажды ночью, когда пробравшись в мастерскую, я понял, для чего отец вырезает эти жутковатые деревянные штуковины. Ведь одну из них он засовывал в голову мамы.
Большего ужаса я не испытывал. Ни до той ночи, ни после. Вжавшись в стену, я наблюдал, как отец заменяет мозг биологический на мозг, вырезанный из дерева. С тех пор пустой холодный взгляд мамы преследует меня. И то, что эта пытка наконец прекратится, хоть немного скрашивает ожидание приближающегося конца.
Что самое удивительное, животворящая магия Смурфа сработала. Одно прикосновение его лапки к любому небиологическому предмету, простой приказ, призывающий жить, – и предмет послушно пробуждался. Обретая при этом все функции, необходимые для исполнения заложенной хозяином роли.
Я говорю «хозяином», потому что так оно и есть. После пробуждения предмета Смурф мог снова прикоснуться к нему лапкой и дать любой приказ, который тот час же исполнялся.
Однако лишь неживые предметы были подвластны воздействию. Магия Смурфа не способна воскрешать. Она не действует вечно. И всё же именно благодаря ей я повидал мир, завёл друзей и встретил тебя.
Как видишь, тьма не бывает беспросветной. Сколь бы невыносимой не казалась жизнь, нельзя сдаваться. Никогда. Ведь рано или поздно что-нибудь да изменится. И тогда страх и боль исчезнут. А их место займёт то, ради чего стоит просыпаться.
Но всё это я понял лишь недавно. С каждым годом света в моей душе становилось всё больше. И его хватило, чтобы, несмотря на болезненные воспоминания, я смог, наконец, поведать свою историю.
Итак новый мозг мамы функционировал исправно, как функционировало и моё деревянное сердце. Однако хорошие медицинские показатели не всегда означают успех. И если в моём случае речь шла лишь о временном дискомфорте, то с мамой всё было сложнее.
Физически она была в норме: питалась, одевалась, отвечала на вопросы, даже бегло говорила по-французски. Вот только это была уже не мама. Её сущность, то, что многие называют душой, покинула тело вместе с мозгом. В результате чего следующие семь месяцев за мной присматривала живая кукла.
Отца такая ситуация почти устраивала. Крики прекратились. Материнские функции она выполняла. А для большего у него имелась любовница.
Конечно, в то время я не знал об этом. Как не знал и о создании отцом преступного синдиката. Придя на теневой рынок с целой колодой эксклюзивных предложений, он быстро нашёл партнёров. А дальше понеслось. Поставки умного оружия, способного исполнить любой приказ отца, торговля искусственными органами и галлюциногенами, которые доводили потребителей до психоделического экстаза.
В иных руках Смурф мог подарить миру надежду на возрождение, однако не все люди способны делиться. К сожалению, отец тоже был не из их числа. Ощутив вкус денег и власти, он уже не собирался останавливаться. А бедный Смурф был не в силах обеспечить возрастающие потребности своего мучителя.
Тогда-то ему и пришлось раскрыть ещё одну способность. Оказалось, что магия оживления может быть передана любому живому существу. И хоть Смурф понимал, что участвует в создании чего-то плохого, он просто не выдержал. Чем несказанно обрадовал отца.
Власть меняет людей. Обычно в худшую сторону. Вот и отец, получив дар, предпочёл строить жизнь с новой семьёй. А в пещерах если и появлялся, то лишь для извлечения сыворотки и плазмы крови Смурфа.