Что там Босс говорил про мотивацию? Самка отчаянно рвётся защищать детёныша. А учёный готов скормить жену, единственную и любимую, второму их общему детищу -- генератору фокусирующего поля, шлюзу для "Той Стороны". Так они положат начало новому, непредставимому пока миру... Кто говорил: "Жертвуем ради будущего?" Эрни больше не смеётся над дурацким лозунгом.
Другим ни к чему знать, кто ему эта женщина. Для медиков и техников вторая жертва принципиально не отличается от первой, они даже имён не знают. Но все стали пугаными и осторожными, это хорошо.
Эрни обсуждает с подчинёнными тошнотворные подробности предстоящей операции. Терпеливо, очень терпеливо втолковывает хирургам и анестезиологу: "Нам не нужен ещё один прорыв раньше времени, поэтому вы хорошенько обезболите жертву. Усыплять нельзя. Но до самого пускового импульса больно ей не будет. Поняли?" Фрэнк уточняет: "Будет, мы не волшебники. Но терпимо. Сам не хочу, чтобы нас размазало по стенам". Эрни подавляет желание размазать медика по стенке лично, прямо сейчас. А если кто-то пошутит про хорошо зафиксированного пациента...
"Дик, проверь щиты и поставь "охотников" в резерв. Феликс, как только захватишь матрицу, сразу подашь сигнал. Я хочу сделать всё как можно быстрее".
Эрни ещё раз заходит в палату к Деборе. Она выглядит сильно заторможенной: накачали препаратами, все дела. Сидит на кушетке, глаза огромные, тёмные, взгляд в стену. Будто с трудом, нехотя оборачивается к мужу: "Пора?" Он кивает: "Скоро".
Зачем-то спрашивает её: "Страшно?" Получает неожиданно честный ответ: "Я столько лет живу с этим дурацким предчувствием, что привыкла... Страшно, Эрни. Если возможно, поторопитесь. И уйди, не сбивай прицел". Он позволяет себе коснуться ледяной, неподвижно лежащей на колене руки. Дебора щурится, сжимает в кулак вторую, сейчас засветит в глаз. Эрни шепчет: "Прости" Она выдыхает: "И ты меня! За всё что было, и чего не было. Прости, Эрни".
Следующий раз он видит её на каталке, обездвиженную, с кислородной трубкой в горле. Сам стоит за стеклом, на балкончике для наблюдателей. Кто-то из техников подстраивает камеры и мониторы наблюдения. Эрни просит вывести ему единственный крупный план: глаза жертвы. Одни глаза живут сейчас на лишённом мимики лице: зрачки то сужаются от яркого света, то расширяются, мерцают бликами.
Хирурги приступили к своему грязному делу. Эрни не вглядывается в подробности. Монитор бесстрастно фиксирует расширенные зрачки жертвы, выступающую на коже испарину. Ей всё-таки очень больно, и Эрни стискивает кулаки так, что ногти врезаются в ладони.
Медики спешат. Безжалостно убирают из тела всё, что жертве больше не понадобится, размещают внутри хитрую аппаратуру. Много крови, неожиданно много, будто алый цветок расцветает посреди операционной.
Глаза на мониторе заливают слёзы, и зрачки во всю радужку. Эрни с ужасом ждёт прорыва, а сигнала готовности от Феликса всё нет... Есть!
Люди в заляпанных алым халатах исчезают из операционной почти бегом. Генератор ждёт пускового импульса. Эрни кладёт руку на рубильник. Пора! Но сделать элементарное движение -- выше сил. Время и пространство странно растягивается, собственные глаза застилает тёмное пламя, бушует и рвётся вовне. Интуиция шепчет: не пускай, сгоришь. Он кое-как держит себя в руках, странный приступ, кажется, миновал, но состояние полуобморочное.
Чьи-то пальцы решительно легли поверх пальцев Эрни, дёрнули злосчастный рубильник. Внизу -- синие молнии, треск разрядов. Ток недостаточно сильный, чтобы убить человека, цель -- спровоцировать прорыв. Ну же? Нет, израненная, обезумевшая от боли жертва зачем-то сопротивляется. "Дебора, хватит терпеть! Давай!" -- молит Эрни, будто его могут услышать.
Тот, кто рядом, снова дёргает рубильник. Молнии бьют в тело жертвы, и оно вдруг взрывается облаком тьмы. Выброс энергии такой, что мониторы слепнут. Генератор вышел в рабочий режим в единый миг. А в операционной творится невесть что: чёрно-серые хлопья мелькают в воздухе, закручиваются водоворотом, свет меркнет. От близости потустороннего -- волосы дыбом, и нервы узлом.
Кто-то за шкирку тянет Эрни прочь, надо бы за такую бесцеремонность дать этому кому-то в лоб... Самому Боссу, да! А сил нет... Фляжка стукается о зубы, горло обжигает спирт... Пролёт лестницы кажется бесконечным...
Лифт, долгий путь наверх с отметки "минус сто". "Надо было всё зачистить, закрыть и законсервировать", -- слышит Эрни собственный голос, будто со стороны. "Роботы сделают", -- это Феликс, он любит называть этим словом "охотников" и все свои творения. "Феликс, у нас получилось?" "Что-то у нас, безусловно, получилось, Эрни. Ты не заметил, страж уже выкурил нас со своей территории". "Но не сожрал, прошу заметить!" -- добавляет Босс.