Я с упрёком посмотрела на него, выражая недовольство приведённым сравнением.
— Нет, я бы, конечно, мог за тебя побороться, но в тот вечер я постоянно ловил твои взгляды, наблюдавшие за Антоном. А когда ты захотела сама отвезти его домой, сомнений не осталось. Он так же нравится тебе, как и ты ему.
Я задумчиво посмотрела вдаль, удивляясь продуманности Львинского. Неужели вся эта поездка в Неаполь была подстроена только для того, чтобы сблизиться со мной?
«Не бери на себя слишком много», — прошептал внутренний голос, возвращая меня с небес на землю.
— Только, пожалуйста, — заботливо произнёс Лёша. — будь аккуратна с ним. У нашего Антона сложный характер. А после истории с Милой, он вообще закрылся в себе, окунувшись с головой в работу. Можно сказать, что он жить недавно только начал. Сомневаюсь, что он окончательно оправился.
— С Милой? — растеряно спросила я.
— Это его бывшая девушка. Но я не имею права о ней с тобой говорить. Если Тоха захочет, он сам тебе все расскажет.
Я понимающе кивнула. В голове сразу возникло воспоминание о фотографиях с блондинкой, лежащих в спальне Львинского, и его странная реакция, когда я их нашла.
Но я решила не думать об этом и лишний раз не загонять себя в тупик окутывающего беспокойства.
Попрощавшись с Лешей, направилась домой. Женя обещала, что к моему приходу все будет готово к нашему импровизированному девичнику.
— Давай рассказывай. — сказала она, наливая в бокалы вино. — В твоей жизни творится нечто грандиозное, а лучшая подруга не слухом, не духом, как говорится.
Пришлось рассказать ей все: про Лешу, Антона, наш отдых в Неаполе, потрясающую ночь и последующий насыщенный день.
Женя с открытым ртом слушала меня, боясь перебить. Казалось, что она даже не дышит, страшась упустить малейшую деталь.
— Я в шоке. Я просто в шоке. — отмерев, произнесла она. — А ты оказывается не обычный пирожок, а с малиной.
— Малиновые пирожки чем-то отличаются от обычных? — я схмурила брови, с сомнением посмотрев на неё.
— Конечно, они вкуснее. — решительно заявила она, наконец-то опустошив свой бокал. — И что теперь? Вы вместе?
— Я не знаю. — пожав плечами, ответила. — Мы не говорили на эту тему.
— Как?! — вскрикнула Геша, скрестив руки на груди. — Так нельзя. Мужика нужно брать в оборот, пока он тепленький. А то можешь упустить такую крупную рыбку.
— А зачем нужна эта рыба, если ее нужно держать? — я недоуменно усмехнулась. — Для меня отношения — желание обоих. А если нет этого желания, то и смысла в отношениях нет.
— Дурочка ты, Голубева. Думаешь все те, кто замуж выходят слишком заботятся о желаниях своих парней? — она ухмыльнулась. — Не смеши. Таких мужиков, как Львинский, нужно брать тепленькими, беременеть и тащить под венец.
— Ты прекрасно знаешь, что я совершенно с этим не согласна. Поэтому давай закончим эту тему, пока не поругались.
— Ты просто живешь в своих розовых очках, не решаясь воспринимать суровую реальность. Любовь и прочие телячьи нежности для дур, которые готовы всю жизнь прожить с милым в шалаше. Только по прошествии годов, они ой как горько жалеют, что выбрали одноклассника Васю на битой семерке, окрыленного безграничной любовью, а не взрослого и богатого Николая на новеньком бмв, предлагающем светлое будущее по расчету. А если так хочется большой и светлой, то всегда можно найти любовника.
Я совершенно не понимала ее рассуждения, считая, что всего добиться можно вместе. Разве это не счастье — делить с любимым человеком взлеты и падения? Переживать боль утраты и радость приобретения?
Но позиция Жени имела право на жизнь, поэтому я ее никогда не осуждала за подобные мысли.
Прервал нас настойчивый звонок в дверь.
— Антон? — удивилась я, видя свое безумие на пороге.
— Ты ждала кого-то другого? — удивившись спросил он.
— Нет, конечно. — я с замешательством смотрела на него. — А ты зачем приехал и даже не позвонил?
— Вообще-то, милая моя, я раз десять точно тебе звонил. Но ты не удосужилась взять трубку. — он подошёл вплотную ко мне, прислонив к стене. — Я соскучился. — на выдохе, прошептал Антон, нежно поцеловав в верхнюю губу.
— Наверное, я поставила его на беззвучный. — я обхватила его губы, притягивая к себе.
— Надеюсь, ты еще не разобрала свою сумку. — прислонившись к моему лбу, спросил он.
— Уже разобрала. — ответила я, не отводя взгляд от угольных глаз. — А что?