В моих планах было навестить её этим же вечером. После семейного ужина, я ещё некоторое время поработал у себя в кабинете. Всё же о работе тоже не стоило забывать и пускать всё на самотёк. Всё это время я был в предвкушении нашей новой встречи, но через силу заставлял себя сконцентрироваться на делах. Наконец покончив с рабочими вопросами, я поднялся к ней. На часах уже было около 10 вечера. Временно отпустил охрану, дежурившую у её дверей. По погасшим красным огонькам на камерах в её комнате, удостоверился, что мои распоряжения исполняются.
Она явно не ожидала меня ещё раз сегодня увидеть и похоже уже готовилась ко сну. В комнате горели только настенные светильники, дававшие эффект приглушённого света. На ней были короткие шорты, так аппетитно обтягивающие её попку. И тоненькая маечка. Настолько тоненькая, что я мог разглядеть, что под ней нет белья. В ту минуту я пожирал её взглядом. Ксюша же смотрела на меня с настороженностью.
— Как тебе прогулка? — спросил первое, что пришло в голову.
— Хорошо, было бы ещё лучше, если бы не два верзилы за спиной.
— Это вынужденная мера, к тому же это временно и скоро закончится.
— Месяц — это не так уж и скоро.
— Поверь мне, человек способен ждать гораздо дольше, если ему это очень нужно, — намекнул я на себя. Ведь я почти 15 лет ждал этого момента, когда я смогу отомстить за своего отца. Я знал о чём говорю.
— Мне разрешено гулять каждый день? Или у моих прогулок есть какой-то график?
— А ведь я могу разрешить тебе выходить из комнаты, — сказал я, пойдя к ней.
Я видел как загорелись её глаза. В голове она уже обрабатывала эту информацию, анализировала как сможет использовать это для побега. Отлично, она уже заглотила наживку, теперь она побоится меня резко оттолкнуть, чтобы не потерять новые возможности. А дальше я уж постараюсь, чтобы она забыла обо всём.
— Например, к завтраку, обеду и ужину, — продолжил я. При этом я приобнял её, сомкнув свои руки у неё за спиной, и притянул к себе. Она попыталась вырваться, но я только сильнее прижал её к себе.
— Только представь, тебе уже не придётся сидеть целыми днями взаперти в этой комнате, — шептал я ей на ушко и одновременно гладил по её спине, — ты сможешь свободно общаться с людьми в этом доме.
Как я и предполагал, это сработало. Она обдумывала возможные перспективы и перестала обращать внимание на мои прикосновения. Опомнилась только тогда, когда я подхватил её и понёс на кровать. Но было уже поздно. Я был не намерен её отпускать, только не этой ночью. Я сразу же остановил все её возражения поцелуем. Впился своими губами ей в губы. Так жадно, словно путник, много дней блуждающий по пустыне, дорвался до источника воды. Мои руки блуждали по её телу, мне хотелось осязать каждый сантиметр её тела. Сначала она пыталась сопротивляться, сжимая губы и не пуская меня. Но в какой-то момент я почувствовал, что она сдалась и начала отвечать на мой поцелуй. Я знал, что только я прикоснусь к ней, она будет желать меня, не меньше чем я её. Моя чувственная кошечка. Она зарывалась своими пальчиками мне в волосы и, с не меньшей страстью чем я, целовала меня.
Поцелуями я стал спускаться ниже по её телу, приподнял майку и стал ласкать ртом её возбуждённые сосочки. От её стонов можно было сойти с ума. Я стал опускаться ниже и попытался медленно снять с неё, мешающие мне, шорты. В этот момент Ксюша как будто пришла в себя и попыталась отстраниться от меня. Но я не дал ей этого сделать. Стянул с неё шорты вместе с бельём и опустился головой между её ножек. Она попыталась отползти, что-то говоря про камеры. Но я не мог больше ждать, я слишком сильно её хотел. Притянул её обратно к себе и начал ласкать язычком. Она больше не смогла сопротивляться. Я слышал только её учащённое дыхание вперемешку со стонами. Её руки легли мне на голову. Пальчиками зарываясь в мои волосы, она иногда инстинктивно притягивала мою голову к себе. По её стонам, движениям и, затуманенному страстью, взгляду я понял, что она уже близко. Я перевернул её на живот и поднял на колени, прогнув в спине. Открылся просто обалденный вид на её попку. Возможно я бы ещё полюбовался на неё, но был так возбуждён, что не мог больше медлить ни секунды.