Мы прошли в комнату в самом конце коридора. Фортепиано гордо занимало место в центре комнаты. Раздвинутые шторы не скрывали старых пластиковых окон, за которыми вовсю завывал ветер. Подоконники, как и почти вся комната, были уставлен самыми разными цветочными горшками. Если постараться перевести эту композицию с языка цветов на наш, то получилась бы хоть и небольшая, но красивая эпопея.
Лиз, окружённая благоухающим садом, села за инструмент и коснулась первых нот.
— Уверена, вы сможете узнать эту композицию.
Так и было. Мне хватило нескольких секунд, чтобы узнать "Качаясь на звезде". Её голос звучал звонко и уверенно, потому сразу чувствовалось: песня играется далеко не в первый раз. Было ли это влияние атмосферы, благовоний, или же сигара миссис Стоун была с ранее неизвестными мне сортами табака, но я смог, находясь в небольшой комнате, перенестись в эпоху, которую застали мои бабушки и дедушки. Уподобляясь путеводной звезде, Лиз позволила моим чувствам высвободиться и слиться в танце с качающимися на звёздах звуками музыки.
Стоило мелодии прекратиться, как всё вновь стало простым и обыденным. Однако краски этого мира стали чуточку теплее.
— Может вы хотите, чтобы я что-то сыграла?
— С вашим талантом любая музыка будет прекрасна, — сказал я, чувствуя, как миссис Стоун улыбается у меня за спиной.
Лиз посмотрела на меня и ласково улыбнулась, понимая, что я хочу услышать. Первые же аккорды отозвались в моей душе ярким светом. В этот момент я смог наконец-то полюбить свою работу и все эти бесконечные провалы, ведь именно они позволили мне сейчас быть здесь и наслаждаться этим мгновеньем. Композиция называлась "Не прекращай верить". Автора оригинала я забыл, но эту песню даже сейчас можно было услышать в некоторых современных фильмах, особенно в мюзиклах.
Последние ноты разнеслись по комнате, и Лиз одарили наши немногочисленные, но искренние аплодисменты.
— Вы поразительны. Сколько лет вы играете? — решил спросить я, подойдя немного ближе.
— Я учусь с четырёх лет. Отец хотел сделать из меня профессионального музыканта, но театр оказался мне больше по душе, что очень обрадовало, в свою очередь, матушку…
— Лиз, мне пора идти. «Дверь я прикрою», — сказала миссис Стоун, явно желая оставить нас наедине.
— Хорошо, спокойной ночи!
— Спасибо вам за вечер, Миссис Стоун!
— Надеюсь, я смогла вам помочь. Напишите хорошую статью, мистер Райт.
— Обязательно!
Миссис Стоун ушла и Лиз любезно предложила мне чашечку кофе, на что у меня не было никаких причин отказываться. Только сейчас я заметил, что интерьер в её квартире довольно сильно отличался от квартиры миссис Стоун. Потолки были такие же высокие, но на них были не люстры, а обычные светодиодные светильники. Стены не были увешаны разными картинами, а возраст мебели не превышал и десяти лет.
— У тебя очень уютно. Хотя я ожидал увидеть нечто похожее на квартиру миссис Стоун.
— Она специально сохранила всё со стародавних времён и теперь поддерживает в хорошем состоянии, желая сохранить и передать дух и настроение той эпохи. Её квартира имеет право присвоить себе звание музея, но миссис Стоун говорит, что это случится только после её смерти.
Я слегка рассмеялся, а Лиз одарила меня весёлой улыбкой.
— У неё нет никого, кому бы она могла оставить эту квартиру?
— Все её близкие умерли от Людоума. Она единственная, кто смог дожить до изобретения вакцины, а с её состоянием заполучить её не составило труда. Но она всё равно не пользуется благами прививки из солидарности с моей бабушкой.
— Миссис Стоун очень добродушная.
— Верно, верно. Лучше скажите: вы ведь узнали все песни, да?
— Конечно же. И не обращайся ко мне на вы, не уверен, что я намного старше.
— Сколько же вам, то есть тебе лет?
— 29 полных, через полгода стукнет заветные 30. А тебе?
— Мне четверть века исполнилось недавно.
Лиз разлила свежезаваренный кофе по кружкам и достала корзинку с разными сладостями. Я взял шоколадную конфету, а она пристально копалась в этой корзинке, пока не нашла карамельную. Мы какое-то время пили кофе в тишине, пока белокурая девушка не решила её оборвать.
— Почему ты решил стать журналистом, Джон?