Я сидела с закрытыми глазами до тех пор, пока, наконец, не раздался уже привычный писк, означающий, что по салону можно свободно передвигаться, а из динамика не послышался уверенный голос пилота:
— Все в порядке, мисс Грэйсен.
Я обернулась посмотреть, чем заняты остальные пассажиры. Казалось, взлет давался тяжело мне одной: сотрудники Джонатан поголовно сидели, уткнувшись в свои ноутбуки, что-то напряженно печатая и ни на что не отвлекаясь.
— Джонатан… Скажи мне, что происходит?
Он отстегнул мой ремень безопасности и мог встать.
— Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, — хмуро сказал Джонатан и буквально потащил меня по проходу в роскошную ванную комнату самолета. Заперев за нами дверь, он крепко обнял меня и что-то достал из кармана.
— Что это такое? — спросил он, держа прямо перед моим носом фотографию со мной, Райаном и Амандой.
— Откуда она у тебя?
— Фотографию вместе с письмом от Райана нашли сегодня утром у двери твоего магазина.
— Твоя охрана теперь и почту мою проверяет?
— Да, с сегодняшнего дня. Когда была сделана эта фотография?
— А может сначала обсудим вопрос нарушения тайны личной переписки? Не думаю, что…
— Клэр…
— Снимок с нашей первой встречи выпускников.
— Ты же говорила, что никогда не ходила на них.
— Сходила только на самую первую, ту, что проходила в Питтсбурге, — ответила я и задумчиво провела пальцем по черному платью, в котором была на фото, по красивому золотому браслету, такому же как у Аманды. Взглянув на надпись, сделанную явно рукой Райана, я невольно скривилась.
— Что такого в этой фотографии? — спросил Джонатан, приподняв мой подбородок и испытующе смотря мне в глаза.
— Ничего, — я отрицательно покачал головой. — На самом деле довольно иронично, что он прислал именно эту фотографию, потому что я действительно помню этот момент. Очень хорошо помню… слишком хорошо, — ответила я и, помолчав минуту, продолжила: — Учащиеся, чьи фото в выпускном альбоме набрали больше всего голосов, получали хрустальные награды и всякие милые звания… Мы с Райаном получили звание самой симпатичной пары и пары, которая скорее всего поженится, а с Амандой — «Лучшие друзья навсегда».
— Мне очень жаль.
— Это в прошлом, — ответила, безразлично пожав плечами. — А где письмо?
— Думаешь, я бы оставил этот кусок дерьма, чтобы ты на досуге смогла прочитать?
— Ну, конечно же, нет… — Я закатила глаза. — А теперь вернемся к тому, что ты копаешься в моей почте…
— Ну и что?
— Во-первых, это незаконно. Во-вторых, Райан не представляет никакой угрозы, так что…
— Представляет, если желает то, что принадлежит мне.
— Не думаю, что дело в этом. Мне кажется, он просто хочет что-то сказать, но, если честно, меня совсем не волнует, что именно.
— И не должно, — сказал Джонатан пристально смотря на меня. — И вообще, не думай о нем.
— Я не…
— Тише. — Джонатан просунул большой палец под застежку моей цепочки и, поглаживая шею, медленно произнес: — Ты больше не принадлежишь ему, и я сделаю все возможное, чтобы он держался от тебя подальше, потому что… — Затем прижался поцелуем к моей груди. — Ты моя.
Я молчала.
— Что-то имеешь против?
— Нет…
— Если каким-то образом Райан случайно проскользнет мимо моей охраны… — Джонатан серьезно посмотрел мне в глаза и обнял за талию. — Или если он снова будет ошиваться рядом с твоим магазином… Ты СРАЗУ ЖЕ звонишь мне.
Дождавшись моего согласного кивка, он втянул мою нижнюю губу в рот, на несколько секунд несильно сжав зубами, а затем отпустил.
— Скажи, что ты позвонишь.
— Да, Я… Позвоню тебе…
— Я не делюсь… — Джонатан провел кончиками пальцев по моим губам. — Никогда и ни с кем.
Когда Джонатан так смотрел на меня, невозможно было ни говорить, ни думать. Я просто тонула в синей глубине его глаз, а сердце начинало биться в каком-то совершенно невообразимом ритме.
— Это всё… что ты хотел обсудить? — спросила я, сделав шаг вперёд и потянувшись к дверной ручке, но Джонатан схватил меня за руку и прижал к стене.
— Нет. Не все, — ответил мой несносный жених, вытянув у меня из прически серебряную заколку. После провел большим пальцем по моей щеке, что-то чуть слышно шепча.
Внезапно самолет начало трясти, я инстинктивно прижалась к Джонатану и закрыла глаза, готовясь к худшему.
— Клэр, это всего лишь турбулентность, — прошептал он. Однако самолет затрясло сильнее, от страха я только крепче вцепилась в Джонатана, буквально впиваясь ногтями ему в шею.