Оторвавшись от моих губ, он спустил эти жалящие поцелуи мне на шею, прикусил кожу там же, где до этого укусила его я. Лифчик был снят с меня просто одним движением, как он это делал — для меня загадка, но выкинув его на пол и вернувшись взглядом ко мне он замер, нависая надо мной на вытянутых руках, черты лица стали хищными, немного жестокими.
— Ты что творишь? — рыча, спросил он. Смотря на мою грудь, где красовались зажимы для сосков на цепочке. — Господи, что ты творишь…. Я с тобой просто с ума сойду….
— Прикоснись ко мне… — прошептала я. — Так как хочешь… Я вся твоя.
Моя грудь оказалась в его руках, он сжал её до лёгкой боли и надавил кончиком языка на соски в зажимах, тело прострелило, и я выгнулась под ним в немом стоне, потому что мне было безумно хорошо. Оторвавшись от груди, он взял цепочку и потянул на себя, чуть-чуть лёгкая боль и меня накрывает волной удовольствия. Его пальцы спустились к моим трусикам, он снова нарочно медленно погладил мою кожу на границе с тканью, а потом, одно движение и они глубоко во мне, губы и язык терзают сосок, а пальцы нещадно двигаются, внутри задевая какую-то точку.
— Ты такая мокрая, такая податливая… — шепчет мне на ухо, а я дрожу от этого голоса. — В тебе так горячо и ты всё ещё такая узкая… Тебе нравится, когда немного больно?
— Да, — отвечаю я, задыхаясь, — нравится…
— Ясно, кто тебя этому научил? — спросил он, а в голосе проскользнули нотки ревности.
— Никто… — прошептала я, — мне всегда это нравилось.
Он ничего не ответил, просто резко перевернул меня на четвереньки, схватил за волосы и прогнув в спине, ударил по заднице. Место удара жгло и мне нравилось это чувство. Я всегда считала, что мужчина должен быть в постели чуть-чуть культурнее животного. Культура заключается лишь в том, чтобы не нарушать табу партнёра. Я ненавижу анальный секс, он мне не нравится во всех его проявлениях: римминг, фистинг, анальная пробка, золотой дождь и всё такое, мне не нравится и Клим это знает, поэтому никогда не трогает меня там, да и он не любитель такого секса.
— Я не люблю когда мне врут, ты же знаешь. — сказал он мне на ухо и слегка укусил. А потом, взяв рукой за цепочку слегка потянул.
— Я не вру, — проскулила я, — это правда, я не мазохистка… но я считаю, что секс надо начинать так, словно это твой первый раз, а заканчивать так, словно это твой последний раз… Это моя правда….
— Хорошо… Я верю тебе… — он снова меня поцеловал, а потом заметил, что-то под подушкой. — Что тут у нас? Как интересно… Я так думаю это для тебя…
Он вытащил из под подушки наручники, я опёрлась руками о кровать, потому что ноги не держали, и меня просто трясло от возбуждения. Услышала щелчок, а потом он взял мою руку и приковал к моей лодыжке, и со второй поступил так же. Он снова шлёпнул меня по заднице и поцеловал место удара, а затем разорвал на мне трусики.
— Как красиво… Ты потрясающая… — прошептал он у меня над ухом, в то время как его рука гладила меня там, внизу. — Я дам тебе то, чего ты так хочешь.
Вес его тела исчез с меня, и я почувствовала, как его руки легли мне на бёдра. А затем его язык прошёлся по моим давно мокрым и жаждущим его ласки лепесткам. Движения губ, языка и его пальцев, что дразнили мой клитор, пока его язык входил в меня. Я потеряла счёт своим оргазмам в этой позе, ноги дрожали, а он мучил меня и мучил. Щелчок и я чувствую, как пропадаю наручники, к моим запястьям и лодыжкам прикасаются его губы. И здесь столько нежности и любви, и как бы извинений, но вместе с тем обещание ещё большей страсти и ласки. Он переворачивает меня на спину, забрасывает мои ноги себе на плечи и одним толчком заполняет до предела. Вырывая из груди крик удовольствия. Я хватаю его за руки, а он нагибается, впивается поцелуем и начинает двигаться. Мощно, жёстко и безжалостно, просто вколачивая меня в матрас. А я кричала, стонала и выкрикивала его имя, безостановочно прося: «Ещё… Пожалуйста, ещё…».