За два космических года до описываемых событий.
Первый день в Академии. Планета Дилип.
Аррина
— Следующий!
Равнодушие.
За бесстрастными лицами, строгими указаниями, сенсорными панелями — равнодушие.
Привычное для меня. Пугающее, как мне показалось, для многих кандидатов.
Нас строили в шеренги, щупали, вертели будто бесчувственные тела во все стороны, как вещи, заставляли раздеваться под невозмутимыми взглядами медиков и пси-техников, бегать, отжиматься и демонстрировать физическое превосходство, болезненно втыкали иголки в вены, хотя уже давно придуманы менее травмирующие способы взять анализы.
И все это с одной целью. Сразу вышвырнуть тех, кто не в состоянии вынести бездушного отношения, замысловатых приказов или показной бесполости существования в Академии.
Потому что лучше уж сразу избавиться от слабых, стеснительных и страдающих истериками, чем тратить затем время и деньги на обучение неподходящих особей. И выпускать тех в космос.
Забавно, но я сразу поняла, кто из девчонок не справится.
И оказалась права.
Там, где нам пришлось обнажиться перед несколькими медиками мужского пола, слетели две кандидатки. Их ухоженность и драгоценные татуировки, нанесенные искристой слюдой стоимостью с дом, говорили о богатстве семьи и том почете, который, скорее всего, они привыкли получать на полном условностей Дилипе.
А вот непонимание в их глазах и страх — о том, что их не предупредили, как это будет. Именно что не предупредили. Возможно, их семьи хотели, чтобы те сами бежали из опасной профессии и от жесткого обучения.
А может, это мои фантазии…
В любом случае раздеться они не смогли. Принялись возмущаться, не подумав, что затем им придется и учиться, и работать в основном с мужчинами. Учиться видеть — прежде всего в себе — не просто женское тело.
И нарушили сразу два правила. Оспорили поведением прямой приказ и позволили себе выказать недовольство в сторону инструкторов и сотрудников. Не ушли бы сами, гордо задрав носы, — их бы выставили.
Ведь смысл подобных испытаний был не в том, чтобы показать свою гордость.
И я это понимала. Да и не было в этот день ничего такого, чего бы я уже не делала. И от чего не научилась мысленно закрываться. Пожалуй, я дрогнула лишь дважды… Когда поняла, что один из анализов будет генетическим — но тут же заставила себя не думать об этом. Не мне за это беспокоиться. И когда пришлось с огромной скоростью отвечать на вопросы пси-техников. Я точно знала, что они ищут мои слабые места и воспользуются этим в последующие дни… И едва заставила себя не пытаться улучшить свой результат.
Даже не потому, что такие попытки сделали бы только хуже. А потому, что заранее для себя решила: пусть бьют по больному. Я собиралась получить от обучения здесь — от каждого проведенного дня — максимум. И расстаться со своими страхами.
Судя по настрою многих кандидатов, они тоже. Многие явно знали, что за испытания их ждут — во взглядах сквозила уверенность и пренебрежение к удивленным окружающим.
Скорее всего, потомственные пилоты и механики. И никто не смог бы запретить их семьям озвучивать, что происходит внутри стен огромного здания, находящегося в мертвом секторе Дилипа, полностью покрытого слоем износостойкого металла.
— Гляди-ка, в этом году сырня самого худшего качества…
Сидевший рядом со мной парень вздрогнул от громкого голоса и резко обернулся к говорившей. Я же продолжила есть.
Во-первых, была голодной.
Во-вторых, спорить в данный момент бессмысленно. С кем? О чем? Равные права (условно равные, я не видела в наших системах ничего на самом деле непредвзятого) были только у кадетов. Мы же пока не получили такого звания, и наверняка нас провоцировали на конфликт.
В-третьих, мне, если честно, было наплевать. Пусть говорят что угодно. Я хотела только есть и спать…
Жутко устала. И от тестов, и от того, что им предшествовало.
Основной космопорт Дилипа (огромный многомиллионник, в самом злачном — нижнем — ярусе, которого я обитала в течение двух последних космических лет) находился на другой стороне планеты. И чтобы добраться до Академии мне пришлось потрудиться. Я толком не спала несколько суток и почти не ела — тем более что во время побега вынуждена была прятаться… Хотя могла и довериться главе, добраться с комфортом, но…
Не могла.
Так что единственное, что мне было сейчас нужно, — это набить желудок, пройти последнее обследование (что-то связанное со скоростью реакций), получить форму и ключ от спальной капсулы и, наконец, помыться.