Отдельно сидела элита самого Дилипа, в том числе тот самый толстяк с четвертого курса, который до сих пор доставлял мне немало хлопот.
Еще были кружки по интересам. Заклятые подружки. Любители звездных гонок….
И стражи.
Но на них я старалась совсем не смотреть. Никогда.
Жидкость на вкус оказалась кислой и вполне приятной, смеси и витамины я просто проглотила, как неизбежное зло, а вот к нормальной еде приступила даже с предвкушением.
И тяжело вздохнула, потому что именно в этот момент на меня упала тень. А потом кто-то с грохотом опустил поднос на стол, да еще так, чтобы задеть мою посуду и чуть не выплеснуть аппетитный на вид соус, переворачивая тарелку. Я даже не успела поесть… И среагировать тоже…
Спокойно.
Нельзя поддаваться на провокацию. Формально ничего не произошло. Даже камеры покажут лишь неловкость кадета… А сколько таких «неловкостей» было на протяжении учебы? Несмотря на то, что по уставу мы все равны, по факту это оказалось не так. Дети именитых родителей считали себя гораздо лучше тех, кто пробился по стипендии или неизвестно как, типа меня.
И всеми способами выдавливали нас из своей среды.
Инструктора же смотрели на это… да не смотрели вообще. Не потому, что были как-то особо жестоки. А потому что и в этом заключалась часть воспитательного процесса.
Учись сдерживаться. Учись давать сдачи. Учись выживать в любых условиях.
Я подняла голову и спокойно посмотрела на высокого, светловолосого и худощавого кадета с четырьмя нашивками. Соллер. Приятель толстяка и один из лучших стрелков курса — при других обстоятельствах он вызвал бы у меня даже уважение, поскольку занимал верхние строчки рейтинга и считался одним из самых перспективных кадетов. Но сложно уважать того, кто то ли по своему желанию, то ли по требованию дружков унижает других.
— Я так понимаю, ты хотел сесть рядом, чтобы пообщаться, но поднос у соскользнул, и сейчас ты извиняешься, что так вышло с моим обедом и впредь будешь осторожен? — протянула я насмешливо.
— Все так, сырня, — бросил он обидное прозвище всех первокурсников… ну, тех, кого не особо любили. — Кроме извинений. Уж слишком ты радовалась тем помоям, что оказались на тарелке… Разве можно было оставить тебя с этой радостью на роже?
Ну конечно нельзя.
Я сделала себе мысленную пометку, что стоит лучше контролировать свои эмоции. Даже в этом.
И встала из-за стола.
— Куда-то собралась? — Соллер перегородил дорогу. — Ты еще не доела…
— Аппетит пропал, — пожала плечами.
— Ну как так… А вдруг ослабеешь? — издевательски, контролируя каждое слово, которое можно было бы потом вынести на суд инструкторов в случае разбирательств, произнес четверокурсник. — Что ж, придется тебя покормить… — он взял кусок мяса и поднес к моему рту, почти вдавливая в губы
Гадство.
Может, просто отгрызть ему пальцы, а потом сообщить главе, что зубы случайно соскользнули?
— У тебя появился питомец, Соллер? — раздался сзади нас холодный голос. — Разве ты не знаешь, что домашних животных держать в Академии нельзя?
— Гард, дружище, — блондин развернулся, широко улыбаясь, не забывая стряхнуть жирные кусочки мне на форменные ботинки. — Она не дотягивает даже до питомца, ты же знаешь. Просто пожалел эту сырню — видно же, не доедала в детстве, так что стоит ее откормить…
Он взмахнул рукой и несколько капель попали на комбинезон брюнета. Тот проследил за ними взглядом и сощурил глаза.
— Из-звини, — чуть стушевался блондин.
— Мой искренний совет, придумай игру поинтересней, Соллер, — Гард демонстративно стряхнул грязь. — То, что демонстрируешь ты, убого. Еще пара таких выпадов, и твои же друзья попросят тебя из клоба.
Блондин явно задумался.
Я имела лишь смутное представление о клобе — закрытом кадетском формировании среди элиты Академии, где делали ставки и спорили по крупному. Знала только одно: вступить туда было очень сложно и престижно, а вот вылететь — обидно. Неужели они там и правда разрабатывали правила таких вот игрищ?
Звезда сверхновая, вот кого надо было отправлять на конкурс танцев, раз у них есть столько времени!
Блондин свалил, а я принялась собирать оба подноса — вообще-то, каждый был обязан отнести его самостоятельно, но вряд ли я буду окликать Соллера.
— Мне не нужна была помощь, — холодно сообщила Гарду, который так и не отошел от стола.
— Я и не помогал, — ответил он не менее равнодушно. — Просто терпеть не могу, когда кто-то выполняет мои обязанности… Только я имею право задевать тебя, понятно?