Конечно, не собиралась отказываться от того, чтобы экспериментировать, дать обследовать себя, чтобы рассказывать и показывать, учить…
Но я была против того, чтобы отказаться от собственной жизни.
Неужели ради этого стоило выжить?
На следующий день я поделилась своими сомнениями с Главой, связавшись с ним по защищенному каналу — о да, сейчас мне были готовы предоставить любые возможности и коридоры.
Мужчина отнесся к моим словам серьезно:
— Содружество — мощная система, и даже ты не сможешь ей противостоять. Не сможешь пойти против. Но если хорошо подумать — а ты умная девочка, — ты сможешь выстроить определенную стратегию поведения и сказать верные слова… И тогда никто не посмеет запереть тебя или лишить работы. Твоя защита — публичность. Уверен, что правительство и Совет вынуждены будут демонстрировать тебя время от времени в довольном и счастливом виде и потому… не разберут на части, как ты боишься.
Он позволил себе улыбку, а я насупилась и пробурчала:
— Я готова помогать и даже посвятить этому всю жизнь. Но хочу, чтобы все делалось разумно и по моей воле…
— Может, посоветуешься с Гардом? Вряд ли вам теперь будут препятствовать…
Мы не говорили о той ситуации с тюрьмой и моим вызволением. Я тогда не смогла сдержаться и до полусмерти избила гаденыша, притворявшегося моим другом и подставившего ради денег. Мою свободу Глава обменял на молчание — но я никогда бы не обвинила его в этом. И не стала бы унижать вопросами. Но по поводу другого не удержалась и уточнила:
— Как долго вы знали про нас?
— Почти сразу понял.
— А танцы…
— Прости, но я думал что это вам поможет… В том числе тебе — принять суть стражей.
— Вот я и не хочу, чтобы меня снова подталкивали к чему-то, не предупреждая!
— Уверен, такого не случится. Но с ним надо поговорить.
— Я… мне сложно. Я не готова делиться с Гардом…
— Чем ты не готова делиться, а? Похоже, ничем…
Последнее прозвучало горько…
Я сглотнула и обернулась, глядя на мужчину, сжавшего кулаки в дверях.
Нора бы побрал этих подхалимов, которые, догадавшись о наших отношениях, сразу отвели одну каюту…
— Мы поговорим потом, — мягко сказал Глава и отключился.
Я же беспомощно посмотрела на Гарда.
— Так к чему ты не готова, Аррина? Что опять происходит — и чему ты снова не веришь?
— Как ты когда-то? — спросила я тихо, не зная, что ответить.
Дернулся, как от удара, и глухо пробормотал:
— Ты не представляешь, сколько я готов отдать, только бы этого не происходило… Но так вышло! Да, ты была подставлена под удар и предана — на тот раз мной. И я готов просить прощения за это снова и снова, но… Тебе ведь тоже есть за что извиниться. И я не про нынешнюю ситуацию — с ней мы еще разберемся.
— Есть… — сказала я медленно. — И я тебя простила, но…
Снова замолчала, не решаясь озвучить собственные страхи и слабости.
Да, я была той самой, кто «остановил Бездну»… Но еще я была влюбленной, неуверенной, напуганной и сомневающейся женщиной, которой впервые открылась возможность настоящих отношений.
Мы были слишком юны в Академии… слишком не готовы к чему-то важному. Сейчас… мы стали сильнее, взрослее, уверенней в себе и друг друге. Но ведь обстоятельства и прошлое…
Насколько это возможно преодолеть?
— Но? — поторопил он. Я видела, что Гард сдерживается из последних сил, чтобы не взорваться, и, вместо того чтобы успокоить нас обоих, начала заводиться сама.
— Но не уверена, что ты хочешь быть именно со мной.
— О чем ты? — он непонимающе нахмурился. — Неужели мои слова любви так мало значат для тебя?
— Неужели мой статус так много значит для тебя? — зарычала, выплескивая, наконец, свои сомнения. — Ты молча трахал меня, когда я была оборванкой с окраины. И с легкостью бросил, когда твой друг что-то наплел про меня. Ты бросился спасать меня, только когда я стала членом команды. Ты всегда был стражем и делал то, что скажет Совет, твой отец — и когда он приказал отказаться от меня, пусть и опосредованно, выполнил это. А что теперь? Теперь, когда каждый страж будет лживо гордиться тем, что я принадлежу той же расе? Когда мой статус пусть даже не сравнялся с твоим, но приблизился? Теперь ты говоришь о любви? А как же твои договоренности? Например, невеста, что так трепетно прижималась к тебе в порту?
Мужчина побледнел, черты лица его заострились, а на скулах вспыхнули красные пятна. На удар показалось, что мои слова не просто достигли цели, но являются правдой…
Но он рявкнул, едва проговаривая буквы от бешенства: