Продумав все это хорошенько, я в тот же день написал Вике письмо, в котором настойчиво попросил ее снова «приласкать» Антона и попутно узнать — как бы мне можно было связаться с его папой? Заодно и рассказал про всю катавасию с Катюхой, надеясь ее порадовать. Финал у моего письма получился поистине философским:
«Знаешь, старушка, без тебя я понял главное: не того жаль, что жизнь проходит в России, а не в Америке; не того жаль, что она проходит среди бурных попоек и похмельных раскаяний, а не среди научных озарений и великолепных идей; не того жаль, что она проходит то в осточертевшем одиночестве, а то в обществе очаровательных путан… Все это пустое, Викуша, пустое, — главное в другом — ЖИЗНЬ ПРОХОДИТ… Увы, но после твоего отъезда это стало еще очевиднее!»
Ответ от Виктории пришел достаточно быстро, но на этот раз был весьма кратким:
«Я позвонила Антону на мобильник и сообщила о твоей просьбе. Он тут же связался с отцом, который прекрасно тебя помнит. Короче, господин Куприянов сам тебе позвонит, когда сочтет возможным. Извини, но ничего большего я добиться не смогла. Кстати, очень рада, что ты последовал моему совету и бросил Катьку. Люблю тебя — и не переживай! Жизнь еще далеко не прошла, и как много интересного нас ждет впереди!»
Возвращение блудной Катюхи
(7 декабря)
Однако Виктория рано радовалась! Если я и бросил Катюху, то Катюха отнюдь не бросила меня. Судя по всему, она наконец-то вышла из запоя — или надоела своему Фемистоклу! — после чего позвонила мне и самым непринужденным тоном, словно бы ничего и не было, поинтересовалась:
— Ты меня ждешь, любовь моя? Я сейчас приеду.
— Ладно, приезжай, — хмуро отвечал я, испытывая потаенную радость.
— Нет, но ты меня действительно ждешь? — продолжала допытываться эта коварная «изменщица», причем голос у нее был совершенно трезвым.
— А куда мне деваться? Вещи-то твои у меня. Кстати, куда вы в тот вечер скрылись и почему не дождались Анатолия? Я же предупреждал, что он обязательно приедет!
— А мы пошли на другую квартиру, к матери Фени, и там остались ночевать.
— И что? Ты спала сразу с двумя?
— Не говори глупостей! Во-первых, Миша простился и ушел домой. Во-вторых, у матери Фени четырехкомнатная квартира, где мне выделили отдельную комнату. Поэтому я спала одна, если тебя это так интересует.
— Да нет, в принципе мне уже плевать. В любом случае приезжай, разберемся.
— Только ты мне тачку оплатишь, а то у меня никаких денег не осталось.
— Неужели твой гребаный Феня не может оплатить?
— Почему ты о нем так говоришь? Он очень достойный человек…
— О да, конечно! И знаешь, чего он достоин? Хорошей порки шпицрутенами или трехмесячного тюремного заключения за тунеядство. Столько времени тебя трахал, а теперь, видишь ли, денег нет. Пусть платит, засранец!
— Но у него сейчас действительно ничего нет! Не могу же я в таком состоянии ехать на метро.
— Да уж конечно… Ладно, приезжай, встречу тебя у подъезда ровно через час.
Катюха отличалась крайней нелюбовью к езде на общественном транспорте, объясняя это довольно банальной причиной: «Чем толкаться целый час с пятью потными мужиками, лучше уж десять минут полежать только под одним, зато потом доехать с комфортом». И это было весьма жаль, поскольку из своих крайне редких поездок она привозила весьма любопытные наблюдения вроде: «Сегодня видела начинающую блядь. Девчонке не больше семнадцати, колени не сдвинуты, дубленка задралась — но ведь сидит, не поправляет и при этом выглядит явно скованной, словно бы ощущает все неприличие своей позы!»
Кто бы говорил о приличиях!
На этот раз Катюха не обманула и даже опоздала всего на пятнадцать минут. Я молча заплатил водителю и открыл перед ней дверь подъезда, решив как можно дольше разыгрывать обиженного, но сохраняя при этом самую равнодушную физиономию.
Поначалу она выглядела несколько смущенной, однако все это быстро прошло, как только мы вошли в квартиру, разделись и я не смог скрыть вожделенного взгляда, брошенного на ее черную юбку и черные колготки. Катюха его мгновенно заметила, после чего, томно улыбаясь, встала на колени перед диваном и безо всяких просьб с моей стороны устроила мне такой оральный секс (при том, что не очень-то любила им заниматься!), что я мгновенно забыл обо всем на свете!
Боже, какой же я был дурак, что чуть было добровольно не уступил ее Фемистоклу! Такая умелая и порочная прелесть, как Катюха, всем нужна, а кому нужен я сам — одинокий, не слишком богатый и не слишком удачливый сутенер, да еще пребывающий в состоянии жестокой депрессии? Тот, кто всем нужен, никогда и нигде не пропадет, зато тот, кто никому не нужен, может пропасть, даже не слезая с собственного дивана!