Разнежившись от долгожданного присутствия Катюхи, я с любопытством наблюдал за тем, как она, полуодетая, в одних колготках и свитере, распускала волосы перед зеркалом. Заинтересовавшись той резинкой, что заменяла ей заколку, я потянулся, взял в руки и с удивлением обнаружил, что это надорванный желтый презерватив.
— Ну и что? — отвечала она в ответ на мой недоуменно-ревнивый вопрос. — Потеряла заколку — вот и пришлось воспользоваться подручными средствами.
— Как много девушек хороших! — тут же запел я. — Как много ласковых имен; но только Кэт меня тревожит, беря последний мой гандон, а вместе с ним — покой и сон, покой и сон…
Впрочем, как можно было не восхищаться этой прелестью, особенно когда она любовалась на себя в зеркало, периодически меняя прическу. То закидывала волосы на затылок и, придерживая их рукой, томно склоняла голову набок. А то, напротив, взлохмачивала себя, задирала свитер и, подхватив обеими руками обнаженные груди, сладострастно облизывала губы.
— Такая красотка — и никто замуж не берет! — наконец с улыбкой заявила она, поворачиваясь ко мне лицом и элегантно подбочениваясь.
— Сама виновата! — тут же откликнулся я, взволнованно ерзая на диване.
Разговоры о замужестве она затевала со мной не один раз, поэтому я прекрасно знал порождавшую их причину — достигнув достаточно зрелого возраста, Катюха хотела получить определенный социальный статус (которого, кстати сказать, уже сумели добиться все ее близкие подруги по ремеслу!), чтобы с небрежной гордостью говорить: «Это мой муж!» Но при этом категорически не хотела завязывать с привычным образом жизни, поэтому уследить за тем, чтобы она сохраняла верность, было бы просто невозможно.
В чем-то Кэт напоминала мне жар-птицу, поймать которую никому не удается, но лишь до тех пор, пока она не растеряет все свое роскошное оперение, превратившись в ощипанную курицу, которую и ловить-то никто не захочет. Иначе говоря, она будет активно встречаться с мужиками, пока не станет неинтересной самому последнему бомжу. А при ее «спортивном» здоровье ей предстоит долгий путь вниз. Грустно все это, и поэтому очень хорошо, что я никогда этого не увижу…
Самая непоправимая глупость в жизни любой хорошенькой женщины — это недооценка той скорости, с которой проходит ее врожденная привлекательность. А Катюха совершенно беззаботно продолжала обменивать на деньги свой капитал красоты и обаяния, словно бы по-прежнему оставалась молоденькой провинциалкой. Заработанные собственным телом деньги она тратила не менее беззаботно — например, покупая дорогостоящую электронику своему сынку, который, на мой взгляд, относился к матери абсолютно потребительски.
Выглядеть моложе своего возраста — это достоинство, но вести себя моложе своего возраста — идиотизм. Забавно, что деньги создают ситуацию «порочного круга» — они требуются женщине, чтобы выглядеть как можно эффектнее и нравиться мужчинам; и они же требуются мужчине, чтобы ухаживать как можно более эффектно и, соответственно, нравиться женщинам. Но еще забавнее, что с возрастом «повидавшие виды» дамы упорно не желают снижать уровень своих потребностей — и это при том, что уровень их привлекательности неуловимо снижается независимо от всякого желания.
— Кстати, — продолжала Кэт, — Феня согласен на мне жениться, но лишь при том условии, что я ни с кем больше не буду трахаться, кроме него.
— Ну, мать, — усмехнулся я, — подобное условие равнозначно завуалированному отказу.
— Что это значит?
— Ты уже никогда не сможешь жить только с одним мужчиной и поэтому непременно станешь изменять. Уж я-то тебя знаю!
— Ничего подобного, — не слишком уверенно возразила Катюха, — вот устроюсь в какой-нибудь дорогой салон парикмахером, брошу пить и начну вести здоровый образ жизни. Мне, может, еще хочется девочку родить!
— Достойное желание, — согласился я, — однако пока ты еще не бросила пить, может, шлепнем шампанского за твое благополучное возвращение?
— Давай! — охотно согласилась она.
К сожалению, шампанского у меня в баре оказалась только одна бутылка, поэтому за ним неизбежно последовали напитки покрепче. И черт ее дернул начать мне рассказывать о своих взаимоотношениях с Феней! Ну то, что он ее «самый любимый друг», я еще как-то мог вытерпеть, но зачем мне знать мелкие подробности, вроде тех, что «он обожает анальный секс» или «ему нравится дрочить мне прямо на груди»?