Красивая женщина слушала меня очень внимательно, да еще зааплодировала, так что я почувствовал себя в ударе!
— Знаете, Елена, меня, пожалуй, нельзя назвать чистокровным атеистом, поскольку я все-таки верю в некую нематериальную силу, традиционно именуемую Роком или Судьбой. Более того, я даже считаю абсолютно необходимым ее существование, поскольку иначе жизнь была бы совсем тусклой и скучной.
— Как вас прикажете понимать? — настолько заинтересованно спросила она, что я поневоле оживился. Давненько я уже не беседовал с красивыми и умными женщинами на столь интересные темы! Катюха, конечно, прелесть, но, кроме сексуальных приключений, у нее за душой ничего нет, а потому и разговаривать с ней бывает сложновато. Зато у меня есть еще порох в интеллектуальных пороховницах, и постоянное общение с блядями не слишком отупило! Вдохновленный этим приятным открытием, я продолжал «блистать интеллектом»:
— Дело в том, что если из любого знаменательного события убрать Рок или Судьбу, то оно предстанет настолько заурядным, что будет неспособно вызывать бурные страсти. Проще говоря, если случилось какое-то абсолютное допустимое, а потому и предсказуемое несчастье, то оно вызовет в лучшем случае сочувствие — ну, не повезло человеку! А вот если это же самое несчастье свалится ему на голову настолько неожиданно, что иначе, как волей Рока, его будет не объяснить, то оно обязательно вызовет сильнейшее душевное потрясение — как у него самого, так и у окружающих.
Договорив до конца, я резко замолчал и призадумался. Если бы Катюха не явилась ко мне в тот самый день, когда я пребывал в тяжелейшей депрессии, вызванной уходом Вики, то, возможно, между нами ничего бы и не было — в том числе и всех моих нынешних переживаний. Именно депрессия высасывает из нас жизненные соки почище любого вампира… А теперь меня уже словно бы подхватила какая-то неведомая волна, противиться которой так же бесполезно, как натиску цунами, и понесла в неведомую даль.
И даже знакомство с такой прелестной дамой, как моя нынешняя собеседница, вряд ли способно хоть что-нибудь изменить! Кстати, где там сейчас моя Катюха? Уже вернулась домой или опять пропала? Позвонить домой и проверить — или не портить себе заранее настроение?
— Что это вы так помрачнели? — удивленная моим долгим молчанием, спросила Елена. — Мне почему-то все время кажется, что мое общество вас чем-то тяготит. Если хотите, я могу просто уйти…
— Нет, что вы!
— Может быть, вы на своей нынешней работе стали женоненавистником?
Я улыбнулся и, глядя на нее, покачал головой.
— Однако в каких вы меня страшных грехах обвиняете, сударыня! То безбожник, то женоненавистник! Этак я скоро душегубом окажусь!
— Нет-нет, вы только не обижайтесь, — в свою очередь засмеялась она, — просто принято считать, что профессиональные юмористы в обычной жизни мрачные и скучные люди, поэтому, следуя этой логике, я и решила, что…
— Что профессионального сутенера так же невозможно увидеть влюбленным, как профессионального гинеколога невозможно застать за просмотром свежего номера «Плейбоя»! — весело подхватил я. — Но здесь вы ошибаетесь — женщин я очень люблю. Более того, в далекой, сексуально озабоченной юности я искренне полагал, что именно в них-то и заключается смысл человеческой жизни.
— А теперь уже так не думаете?
— Нет, к сожалению.
— А в чем же тогда этот смысл?
— Стыдно признаться, но к своим тридцати семи годам я так этого и не понял!
— Ничего стыдного тут нет, — заверила меня очаровательная вдовушка, — поскольку я тоже этого не знаю. А давайте будем искать его вместе!
— Почему бы и нет?
— Вот и прекрасно. — С этими словами Елена взглянула на свои маленькие золотые часики и поднялась с места. — Однако мы с вами заболтались, а мне уже пора возвращаться в город. Не хотите составить компанию?
— Хочу, — совершенно искренне кивнул я, — поскольку я более чем уверен в том, что вы водите машину намного лучше нашей подруги Любаши.
— В таком случае я сейчас позвоню ей и предупрежу, что похищаю у нее гостя.
— Позвоните? — удивился я, видя, как она достает из кармана пуловера крошечный мобильник.
— Ну, конечно, — лукаво улыбнулась Елена. — Не будем же мы с вами искать наших друзей по всему дому, тем более что есть шанс застать их в весьма пикантном положении…
«Окружили, сволочи!»
Всю дорогу она продолжала расспрашивать обо мне столь настойчиво, что я даже рассказал один из эпизодов собственной биографии, о котором не упоминал ранее. Это было еще давно, когда только начали возникать частные издательства и во всех переходах метро продавались тоненькие брошюрки с порнографическими рассказами, иллюстрированными эротическими фотографиями очень низкого качества. Назывались они соответственно — например, «Попка по имени Ольга» — и стоили порядка десяти рублей, при себестоимости не больше двух. Стиль подобных «произведений» был весьма специфическим: «Она пылко оседлала его упруго-выпуклый член и, уже не сдерживая себя, застонала от вожделения», — а потому их хорошо было дарить смеха ради одноименным девушкам, с которыми вы состояли в игривых отношениях.