Выбрать главу

«Собачка-собачка, как тебя зовут? — приласкал его пьяный мужчина, после чего обратился к своей даме: — Надо же, как похож на моего Филиппа!»

«А это он и есть!» — невозмутимо закуривая, отвечала его не менее пьяная спутница.

«Как это?» — удивился он, оставляя собаку в покое и вскидывая голову.

Перед ним с поводком в руках стояла разгневанная Елена! Так и не дождавшись звонка от загулявшего мужа, она вышла его искать и, прочесывая окрестности, забрела дальше обычного.

«Привет, — пролепетал растерянный супруг. — А мы тут сидим, разговариваем…»

«В самом деле, — неожиданно вмешалась в разговор его дама, — подождите немного, девушка, мы еще не договорили!»

От подобной наглости со стороны любовницы законная жена пришла в полную ярость, после чего принялась хлестать мужа собачьим поводком! Немного досталось и его даме, вяло пытавшейся заступиться за своего любовника. Зато после подобной экзекуции Елена долго не могла нарадоваться на поведение своего мужа!

Тем временем мы добрались до последней спальни, оформленной в строго классическом красновато-черном стиле, и, быстро раздевшись, забрались на роскошную итальянскую постель под балдахином.

Увы и ах, но новогодняя оргия с хохлушками и переживания по поводу долгого отсутствия Катюхи на столько подкосили мои силы, что я не смог показать ничего выдающегося, быстро утомившись и завершив свое дело раньше положенного в таких случаях времени.

— Разочарована? — спросил я, устало откидываясь на подушку и закидывая руки за голову.

— Честно говоря, да, — не стала лукавить Елена. — Боюсь, что любовник из тебя получится неважный, зато мы можем просто дружить.

— Неужели в качестве любовника я кажусь тебе абсолютно безнадежным?

— Нет, почему же… Возможно, в другое время нам удастся изобразить что-нибудь получше. Но, если честно, мне бы хотелось чего-то не совсем обычного…

— Вроде бешеной африканской страсти?

— Можно сказать и так, хотя звучит пошлой цитатой из какого-то романа.

— А хочешь, познакомлю тебя с одним очень симпатичным негром? — вдруг предложил я, вспомнив о своем друге и напарнике Патрике.

— А познакомь! — задорно согласилась Елена и даже присела на постели.

— Ладно, заметано.

— Кстати, я прочитала твои «Записки сутенера», и мне очень понравилось. Надеюсь, ты собираешься писать продолжение?

— За меня это делает сама жизнь, — туманно отвечал я, томно потягиваясь.

— Нет, серьезно, мне было очень интересно.

— Ничего удивительного — ведь они посвящены описанию порока. Обрати внимание, что добродетель невыносима скучна, потому что пафосна, а пафос быстро надоедает! Порок же намного разнообразнее, поскольку способен прикрываться множеством личин — от лицемерия до героизма.

— Какой же ты, однако, беспринципный тип!

— О да, и горжусь этим! Принципиальность — это тупейшая безвариантность, которая душит, губит и убивает жизнь, всегда наполненную самыми разнообразными вариантами. Более того, принципиальность делает своих носителей суровыми, иссохшими и несчастными. Беспринципность же, напротив, весела, жизнерадостна и бьет ключом. Жизнь — это бесконечный, яростный, неостановимый поток, а любые, пусть даже самые достойные принципы — это попытки ввести данный поток в какие-то каменные берега, а то и повернуть его вспять. Естественно, они постоянно друг другу противоречат! Кстати, помнишь, мы с тобой однажды разговаривали о Куприянове?

— Конечно, помню. И что?

И тут я призадумался, после чего рассказал ей историю своих взаимоотношений с бывшим премьер-министром, особо выделив личную к нему неприязнь и намерение хоть как-то отомстить за пережитое унижение.

— Между прочим, — закончил я, — а почему бы тебе не бросить свою нынешнюю жизнь скучающей молодой вдовы и не стать совладельцем моей фирмы? Благодаря этому мы вместе напишем продолжение «Записок сутенера» и прославимся еще и на этом поприще!

— Боюсь, что в деловых или творческих вопросах от меня мало толку, — задумчиво покачала головой Елена.

— Зато преуспеваешь в любовных!

— Спасибо за комплимент.

— Кроме того, ты будешь моей музой!

— С моей-то сексуальностью?

— Именно! Представляешь, какая тоска для публики, если муза художника совершенно несексуальна. Вспомни того же Кафку, влюбленного в девицу с лошадиной физиономией!

— Нет, я себе не представляю, но ты мне потом обязательно расскажешь. Что касается Куприянова, то я тебе обещаю — мы обязательно что-нибудь придумаем! Главное — соглашайся на его предложение.