От следующей сцены, которая вспыхнула на экране, меня сотряс взрыв хохота. Рядом с обнаженным Куприяновым расположился молодой негр — тот самый Патрик, о котором я уже много рассказывал, — причем он ласкал моего главного недруга самым беззастенчивым образом.
Надо было видеть физиономию Куприянова, когда он понял, кто именно делает ему минет! Мгновенно оттолкнув Патрика, он вскочил с постели и заорал не своим голосом. Пожалуй, его можно было бы сравнить с голосом быка, которого вздумали случить с пластмассовой коровой! И тут в спальне вновь появилась Елена, которая с самым невозмутимым видом, который ей так шел, поинтересовалась:
«Что случилось, милый?»
«Кто этот урод?»
«Почему же урод? Его зовут Патрик. Надеюсь, ты не будешь возражать, если этот милый чернокожий юноша с нами немножко пошалит?»
«Конечно, буду! — продолжал бушевать Куприянов, поспешно натягивая брюки и лихорадочно ища ремень. — Откуда я знал, что ты такая немыслимая извращенка! Предупреждать же надо! Да уйди ты от меня, сволочь!» Последние слова были обращены к негру, который тоже встал с постели и, совершенно нагой, подошел поближе.
— По-моему, он расист, — с усмешкой заметил я. — А ведь Патрик — такой классный парень.
— Я знаю, — засмеялась Елена. — Ну вот, это почти все. Дальше они слегка ругаются, и Куприянов убегает. А теперь скажи: что ты собираешься делать с этой записью?
Я ненадолго призадумался, а потом нерешительно качнул головой.
— Да пожалуй, что ничего.
— Как так?
— Пусть знает об этой записи и живет под постоянной угрозой разоблачения, как пушкинский граф — под угрозой отложенного выстрела со стороны Сильвио[5].
— А как же твоя месть?
— Удивительное дело, но я, оказывается, совсем не злопамятен.
— В самом деле? — Елена пристально посмотрела на меня, а потом проницательно заметила: — А по-моему, у тебя налицо все признаки зимней депрессии.
Я вяло пожал плечами, но не стал с ней спорить, тем более что последнее время действительно ощущал полный упадок сил и утрату интереса к жизни. И даже новые похождения Катюхи интересовали меня все меньше и меньше!
«Катюха исчезла!»
(8 марта)
В отвратительном состоянии и сны снятся самые что ни на есть отвратительные! Правда, сначала мне приснилась та самая официантка с презентации господина Котомкина, с которой у меня в реальности ничего не получилось. Зато во сне все удалось как нельзя лучше! Я упоенно шлепался бедрами об ее упругую задницу, явственно ощущая под своими ладонями то гладкую и горячую кожу, то слегка шероховатую поверхность черных чулок, — и этот контраст возбуждал сильнее всего. Затем вдруг откуда-то появилась Дашка, за которой следовал широко улыбающийся Анатолий.
«Поторопитесь, друзья мои, — заявил он, — поскольку наш самолет уже падает».
«Какой еще самолет?» — изумленно прохрипел я, останавливаясь, но не выпуская из рук талии своей партнерши.
«А ты выгляни в иллюминатор — и сам все поймешь», — ласково посоветовала Дашка, и тут я, к своему величайшему ужасу, увидел, что нахожусь в салоне самолета, который стремительно пикирует вниз.
Все дальнейшее заволокло мраком, однако уже следующий эпизод я осознал предельно четко. Задыхаясь и ощущая себя в плотной водной среде, я с трудом вынырнул на поверхность. Прямо передо мной раскинулся желто-зеленый остров, по пляжам которого весело разгуливали отдыхающие. Сначала я хотел было закричать «Помогите!» — но потом осознал, что остров находится совсем рядом, поэтому до него легко можно доплыть. «Только бы не было акул!» — подумал я и тут же почувствовал, как что-то толкнуло меня в плечо, опрокинув на спину.
Первая мысль при пробуждении — Катюха вернулась и теперь пытается меня разбудить! Вторая — да ведь это же начало того, первого сна, когда нас с Серафимом смыло волной в океан! Третья мысль все прояснила — оказалось, что спьяну я заснул на узком диване, а теперь скатился с него на ковер. После этого открытия чертова депрессия разыгралась со страшной силой!
В то время как у всех моих друзей и коллег было праздничное, предвесеннее настроение, я валялся на диване и, периодически потягивая виски, тупо смотрел телевизор, не брезгуя даже телесериалами. Как много написано о вреде пьянства и наркомании, но почему-то нигде не говорится о вреде однообразия и монотонности жизни, хотя именно они являются основными причинами тяги к избавлению от рассудочного поведения и переходу на уровень эмоций.
Единственным развлечением были гости, которые приходили поздравлять Катюху, но, не найдя ее дома, от нечего делать поздравляли меня. И самым первым из таких гостей явился Семен Исаакович Вайнер. Как ни лень было слезать с дивана, но пришлось изображать из себя гостеприимного хозяина. Впрочем, Семена Исааковича не проведешь!