Герцог не ответил, и девушка сказала:
— Арабки сказали, что спальня, в которой вы меня нашли, только моя, но вы пришли туда. Что я должна была для вас делать?
Сначала герцог и представить не мог, что она действительно не понимает этого.
Потом он понял, что столь невинное существо, привезенное в чужую страну, и понятия не имело о том, что это за дом и что такие места вообще существуют.
Этерстон раздумывал о том, как же сказать Селине правду, не напугав ее еще больше.
Сначала он вообще ничего не хотел ей объяснять, но потом решил, что его отказ не только бы обидел столь умную девушку, как Селина, но заставил бы ее теряться в ненужных догадках.
Селина немного подождала и, не получив ответа, произнесла:
— Может быть, мне не надо было вас об этом спрашивать? В атмосфере этого дома было что-то злое и порочное, о чем, возможно, вам не хотелось бы говорить.
— Я хочу сказать вам правду, — ответил герцог, — но как только вы узнаете это, вы должны выбросить из вашей памяти все, что произошло с вами с той минуты, как вы поехали в Лондон продавать сочинения вашего отца.
Помолчав, он спросил:
— Если я скажу вам то, что вы хотите узнать, попытаетесь ли вы забыть это, как я вас прошу?
— Обещаю, что попытаюсь. Даю честное слово.
Герцог долго и трудно искал слова и наконец сказал:
— Упоминалось ли в книге о пиратах и моряках, которых брали в плен с захваченных кораблей и обращали в рабов, о женщинах, которые, несомненно, находились на этих кораблях?
Селина задумалась:
— По-моему, там было что-то сказано о рабынях, но книга была очень старинная и ее было очень трудно читать. — Подумав еще минуту, она добавила: — Там говорилось, что Дей имел право выбрать себе любого раба как для себя, так и для того, чтобы послать в подарок турецкому султану.
— В Турции полно мужчин, султан мог бы сам выбрать себе то, что ему надо, — произнес герцог.
— Так, значит, султану посылали женщин?
— Да.
— Но зачем?
— Пополнить его гарем. В гареме турецкого султана сотни, если не тысячи женщин.
Селина глубоко вздохнула и, не в силах справиться с собой, снова коснулась своей рукой руки герцога.
— Вы хотите сказать, — тихо спросила она, — что эти шейхи… покупали вчера вечером девушек для своих гаремов?
— Именно затем они туда и пришли, — ответил герцог, — только вместо того, чтобы забрать девушку с собой, они должны были оставить в этом доме и могли приходить туда, когда им захочется.
Селина до боли сжала пальцы герцога.
— Значит, если бы вы не купили меня, — прошептала она, — я принадлежала бы одному из этих… — Она слегка вскрикнула и прижалась лицом к плечу герцога. — Это ужасно! Я и не представляла, что подобные вещи еще существуют!
Он крепко прижал ее к себе и сказал спокойным ровным голосом:
— Мир очень мало изменился, Селина, вы же достаточно начитанны и знаете, что у Соломона была масса наложниц, что все султаны во все времена пополняли свои гаремы красивыми женщинами. Вы только не знаете, что и сейчас есть места, подобные тому, где вы были вчера, где мужчины могут позабавиться и развлечься вне своего дома.
— Разумеется… только на Востоке, — сказала Селина.
— И на Западе тоже. И в Лондоне, и в Париже, и во всех больших городах мира, — невозмутимо ответил герцог.
— Это невозможно себе представить! — воскликнула Селина. — Я только помню, что испугалась, я думала, что меня будут бить… жестоко обращаться со мной… как с рабыней. Но быть в гареме?! Такого я себе и не представляла!
Она еще прижималась лицом к его плечу и через минуту тихо произнесла:
— Откуда вы это знаете? Как же я… могу теперь ехать в Лондон? Как я буду жить одна, если рядом могут быть мужчины?
В словах Селины было столько логики, что герцог сначала не знал, что ответить. Затем, немного подумав, он сказал:
— Вы должны довериться мне, Селина, В Монте-Карло мы подумаем о вашем будущем. Я хочу, чтобы вы сначала оправились от шока, который пережили.
Она ничего не ответила и только испуганно дышала.
Герцог почувствовал биение ее сердца через тонкий шелк, прикрывавший ее, и мягкую льняную ткань своей рубашки.
— Все мужчины не могут быть такими! — произнесла она, подумав. — Папа был не такой!.. И вы!
— Конечно же нет, — успокаивал ее герцог в надежде, что ему простится эта ложь.
— Я буду… как-то зарабатывать на жизнь.
В этих словах девушки слышалась чуть заметная нотка отчаяния.
— Я же сказал вам, что мы поговорим об этом позже, — сказал герцог. — Прошу вас, доверьтесь мне, Селина. Вы же можете поверить мне после всего, что с нами было?