Формально, конечно, в паспорте у нее стояло именно двадцать девятое февраля. По мнению Наташи - самая удачная дата. Только у нее из всех знакомых день рождения длился два дня, кроме, разумеется, високосного года. И мама устроила такую вечеринку, позвав Наташиных коллег, однокурсников и знакомых - с Алениной помощью, - что Куцовой оставалось только улыбаться и получать удовольствие. И подарки.
Подарки-то она получила, а вот удовольствия никакого, хотя всеми силами старалась показать, что находится на седьмом небе от счастья. Маму искренне не хотелось обижать - та так старалась и столько сил отдала, но Нате на самом деле не до праздников было. Артема не было, новостей - не было. Даже Орлов - и тот куда-то смылся, ничего не объясняя.
Поэтому девушка, дождавшись того момента, когда гости достаточно разошлись, но еще не дошли до кондиции, вежливо попрощалась, поблагодарила всех и приказала развлекаться уже без нее. Многим стало абсолютно без разницы, по какому поводу они вообще здесь собрались, поэтому на ее присутствии никто и не настаивал.
- Наташ, может, еще побудешь?
- Мам, правда, устала очень. Я домой спать поеду.
Ольга одарила дочь заботливым и изучающим взглядом, подмечая некоторую бледность, так несвойственную Наташе, и осунувшийся вид, хоть девушка изо всех сил хорохорилась и улыбалась.
- У тебя все хорошо? - зачем-то спросила Ольга, наклоняясь к уху дочери, чтобы перекричать общий гомон и басы музыки. - Что-то случилось?
Наташа взглядом по просторному помещению, сейчас под завязку наполненного людьми, забегала. Искоса на маму поглядела - та такой счастливой выглядела, в приподнятом настроении, на щеках румянец. Такое ощущение, что это у нее праздник, а не у Наты.
- Нет, ничего. Просто устала.
- Ну ладно, - мама Наташину голову руками обхватила и запечатлела на лбу у дочери теплый поцелуй. - Я завтра с утра приеду к тебе, хорошо?
- Хорошо, мамуль. И еще раз спасибо за вечеринку.
Наташа сражу же, как домой вернулась, пошла спать - даже диван разбирать не стала. Только достала подушку и одеяло. Сегодняшний день выжал ее до капли, и хотелось рухнуть на какую-нибудь горизонтальную поверхность. Желательно, более-менее удобную, конечно. И Наташа, не думая снимать дорогое дизайнерское платье и тонкие чулки, забралась под одеяло и провалилась сон.
Проснулась же Ната от какого-то шороха. Как из воды вынырнула и глаза распахнула, сосредоточенно прислушиваясь к шуму в квартире. Свет нигде не горел, да она и не включала, поэтому шорохи, с каждой секундой становившиеся все отчетливее, пугали до ужаса. Шелест одежды, стук обуви об пол и кто-то на ощупь пробирается в ее комнату. Куцова и не заметила, как затаила дыхание, а если и выталкивала из себя воздух, то с хрипом и неимоверным усилием. Послышалось сдавленное ругательство - не ее. Это был мужской голос. Знакомый мужской голос, услышав который, Ната думать забыла о страхе.
Девушка стремительно развернулась на узком диванчике, отчего край одеяла соскользнул на пол, а сама она чуть не свалилась. Запрокинула голову и натолкнулась взглядом на сильную, высокую фигуру.
- Из тебя не получится шпион, - ее хриплый ото сна голос разрезал мрак комнаты и прозвучал особенно приглушенно. Артем остановился, на мгновение замерев в неудобной позе, и повернулся к девушке. Выражения лица разглядеть в такой темноте было невозможно, но вот глаза поблескивали от лунного света и света фонарей, пробивающихся в окно. - Ты как слон топаешь.
- Не хотел будить, - отрывисто ответил Артем, держась на приличном расстоянии и не делая попыток подойти ближе.
Ната так и лежала - на боку и запрокинув голову, так что вскоре, от неудобного положения начала затекать спина. И Христенко не спешил подходить. Вообще, он и не должен был сегодня прилететь - он же говорил, что еще долго, что формальностей осталось много, что он занят. Сюрприз? Возможно. Но сейчас мотивы Артема волновали ее в последнюю очередь. Какая разница, почему он приехал раньше и так неожиданно - главное, что он вообще здесь, с ней наконец-то. Если бы что-то серьезное - Ната бы узнала. Поняла бы раньше, когда они разговаривали, пусть и на расстоянии. Но поняла.
Она столько за эти проклятые несколько недель испытала, что и врагу не пожелаешь. Никогда и ни за кого Наташа так не волновалась, а тут как с цепи сорвалась. И вот он, стоит в паре шагов от нее, замерев - не нерешительно, а изучающе. До сих пор не может поверить, что ей все равно? Ладно, не все равно, конечно, но вместе они смогут преодолеть что угодно. И в этом ему не стоит сомневаться.
Ната не смогла бы ответить, кто из них сделал первый шаг, первое движение - но через секунду Артем с диким голодом впивался в ее губы - именно впивался. И Наташа ничуть ему не уступала. Она запуталась в одеяле, юбка собственного платья перекрутилась, мешая свободно двигаться, но все это отошло на второй план. Вот он, а вот его холодные с мороза руки, лихорадочно гладящие ее плечи и путешествующие по спине; его обжигающие, глубокие поцелуи, от которых Наташа изнутри горела. Не выдержала - протяжно, с надрывом застонала, обхватывая Артема за холодные щеки и притягивая к себе, чтобы глубже, еще ближе его чувствовать.
- Я сейчас упаду, - в паузах между поцелуями, сипло простонала Наташа, всем весом повисая на Артеме. - Дай...встать.
На узком диване было действительно неудобно - особенно сейчас, когда хотелось всем телом почувствовать Христенко. Ощутить его движения внутри нее, от которых Ната всегда содрогается и теряет голову, потому что только у Артема получается делать с ее телом то, отчего она вообще обо всем на свете забывает.
- Держу, - прорычал Христенко, сильнее сжимая ее предплечье, а другой рукой подтягивая девушку к себе за талию. - Соскучился.
- Соскучилась, - согласилась Куцова, перемежая невнятные слова с глубокими, страстными поцелуями. - Очень соскучилась.
На последних словах она протяжно застонала, изо всех сил цепляясь за широкие, как будто каменные плечи, и становясь на проседающем диване на колени. Артем заставил ее окинуть голову и теперь его губы скользили по шее к точке пульса, сейчас неистово пульсирующей под его поцелуями.
Ната сильнее изогнула шею и повернула чуть вбок, чтобы предоставить мужчине еще больший доступ. Господи, она плавилась под его губами, горела. И с каждой секундой хотела еще больше.
Наташа просунула руку между их телами и начала расстегивать пуговицы белой рубашки, которые постоянно выскальзывали из ее пальцев. А Артем не спешил ей помогать, полностью сосредоточенный на ее коже, ее теле и ее губах.
- Помоги мне, - она мучительно медленно оторвалась от его рта, понемногу отпуская из чувственного плена его язык и губы. Нижнюю, припухшую от поцелуев, прикусила и потянула за собой, из-под ресниц одаривая Христенко взглядом, в котором - Ната точно знала - читались все ее чувства. - Рубашка...
Артем отстранился, вытаскивая полы рубашки из штанов и расстегивая ремень, а потом снова вернулся к ней, начиная бомбардировать кожу чувственными касаниями и поцелуями. Наташа попыталась притянуть его голову к своим губам, но Артем неожиданно подхватил ее за талию, отрывая на мгновение от земли. Ната вскрикнула, сцепляя руки у него на шее, а потом оказалась распластанной на диване, так что ее ступни покоились на его бедрах, а сам Артем стоял на корточках между ее ног. От такой чувственной и невероятно эротичной картины она задрожала и откинулась на прогибающуюся спинку.
- Штаны?.. - вопросительно спросила Ната, пальчиками ног лаская внушительную твердую выпуклость, которую уже не могли скрыть достаточно свободные брюки. Артем с силой втянул в себя воздух и обхватил ее за голень, отодвигая ногу от своей ширинки и пристраивая ее у себя на колене. - Ох, бли-и-н...
Ее накрыла волна невыносимого жара и желания. Она не помнила ни когда он успел задрать юбку платья до талии, ни когда высвободить ее набухшую, до боли жаждущую прикосновений и ласк грудь. Но первое касание уверенных пальцев к болезненным вершинкам свело все тело судорогой. Ната выгнулась, и вот на смену умелым пальцам пришел не менее умелый язык, круживший вокруг налившихся кровью бусинок. Артем прикусывал, сосал, гладил, и от каждого прикосновения хотелось избежать потрясающих ласк и придвинуться ближе, чтобы ощутить их сильнее. Куцова извивалась под Артемом, постепенно сползая вниз, но мужчина, казалось, не обращал на это никакого внимания, полностью поглощенный своим занятием.