Проклятое вино.
— Вы заснули? Это, наверное, от жары. И от кьянти. — Посмотрите, — миссис Дурхам своей тонкой рукой показывает вперед. Она уже свернула с дороги. Я вижу море. Оно абсолютно спокойно и выглядит как голубой бокал.
Далеко в море видны несколько пароходов. На узком пляже много людей, среди них красивые девушки в соблазнительных бикини. Кто-то плавает. Пестрые зонтики от солнца, пестрые водные велосипеды, пестрые мячи, купальники и шляпки. Все пестрит разноцветьем. Мы едем дальше. Цепочка ресторанов, один рядом с другим. А теперь пошли жилые дома, бунгало, современные виллы. Мы уже ехали по Ливорно.
На следующие два дня после моего приглашения к Манфреду Лорду я летел в Эхтернах. Ганси и Геральдину я еще увижу в интернате. Мне совершенно ясно, что Ганси с Геральдиной заодно. Их объединяет месть. Но кто сознается? Ганси мстит из-за Рашида. Конечно, Геральдина не сознается, что она была у Манфреда Лорда и как с ней там обошлись, ни за что в жизни. Так что не имеет смысла с ними на эту тему разговаривать. Поэтому я и не пытаюсь. Геральдина и Ганси очень любезны со мной и с Рашидом. Как никогда. Геральдина просит меня простить, что она так счастлива с Йенсом.
— Ну что за чепуха! Я же ушел от тебя!
— Ну и тем не менее мужчины такие странные.
— Я — нет, Геральдина. Я рад, что у вас с Йенсом все хорошо. Я желаю вам счастья.
— Спасибо, Оливер. Я тоже желаю тебе счастья, с тех пор как узнала тебя.
Она хорошая актриса. Но что-то у нее не ладится. Однако это не значит, что она оставит меня в покое. И прав ли я, что у нее что-то не ладится? И в самом ли деле господин Лорд не стал с ней разговаривать? Была ли она у него вообще? Может, он был у нее? Может, они вместе и выработали перспективный план? Может быть. Одно мне очевидно — так или иначе, Геральдина и Ганси еще не отомстили. Они ждут момента. Долго ли им придется ждать? А потом Эхтернах?
В аэропорту, во Франкфурте, меня встречал Тедди Бенке. В глазах у него стояли слезы.
— Будет лучше, если вы это узнаете от меня, и сейчас же, господин Оливер…
— Что-нибудь случилось?
— Да.
— Что-то серьезное?
— Наберитесь мужества, господин Оливер.
— Черт возьми! Что же произошло?
— Ваша мать… Она… Она уже не в клинике…
— А где?
— Неделю назад ее навестил ваш отец… У них был большой скандал. Ваш отец кричал, мне об этом позднее рассказали сестры. Ваша мать тоже кричала не переставая. Говорят, это было ужасно.
— О чем шла речь?
— О некоем докторе Виллинге. Сестры не хотели мне говорить, кто это. Вы его знаете?
— Да. Он был пациентом этой клиники. Но умер, когда поступила моя мать. Но она полагает, что он еще жив. Последняя надежда в ее жизни.
— Теперь я понимаю. Сестры сказали, что ваша мать угрожала отцу этим доктором Виллингом, который якобы будет представлять ее интересы. Говорят, она твердила о разводе и о том, что хочет получить все деньги. Бедная женщина.
После скандала с моим отцом (это я тоже узнал от Тедди) профессор заявил, что снимает с себя всякую ответственность за здоровье матери.
Когда я приехал в Эхтернах, мне дали адрес психиатрической лечебницы, расположенной за городом в идиллическом местечке. Чудесная местность. На всех окнах решетки. Врач упрашивает меня отказаться от визита к матери, но я настаиваю.
— Она сейчас находится под воздействием психотропных средств. Я боюсь, что она вас не узнает. Она никого не узнает.
— Я хочу к своей матери. Я хочу видеть ее.
И вот она передо мной. Лицо ее стало совсем крошечным. Зрачки размером с головку английской булавки. Она меня не узнает.
— Что вам надо? Вас прислал мой муж? Вы что, его адвокат? Убирайтесь вон отсюда, иначе я позову доктора Виллинга!
— Мама!
— Убирайтесь!
— Мама.
— Вы что, не слышите? — Она хватается за шнур звонка. Появляются два санитара в белых халатах.
— Уберите вон отсюда этого негодяя. У него яд в кармане.
Один из санитаров тихонечко шепнул мне на ухо:
— Выходите. Видите, она не в своем уме.
Я выхожу. В коридоре встречаю врача.
— Извините, доктор, мне следовало бы послушать вас.
Он пожимает плечами.
— Ну, может, так даже лучше. Теперь вы сами убедились.
— Есть надежда?..
— Надежда — это пока все, что у нас есть.
— Мать ни в чем не нуждается?
— Некий господин Бенке приносит для нее арахис. Она кормит им птиц. Это улучшает ее настроение. Мы готовы исполнить любое ее желание, ей нужно только попросить об этом.