— Да, сэр. Я пошел в бюро, где машины выдают обратно, а он пошел в бар, чтобы позвонить.
— Ты это точно знаешь?
— Да, точно.
— Он сказал, кому собирается звонить?
— Нет, сэр.
Дверь бильярдной открылась, вошел Маркус, молодой сотрудник службы опознания. В руках он держал три фотографии, которые только что были проявлены. Вода капала с них на пол. Комиссар кивнул Рашиду.
— Минуточку.
— Я понимаю, сэр, — сказал маленький принц.
Маркус шепотом докладывал комиссару.
— Это отпечатки пальцев, которые мы нашли в забрызганном кровью автомобиле покойного. Они принадлежат Оливеру Мансфельду. В автомобиле же обнаружили еще одни отпечатки. Они принадлежат вот тому маленькому иностранцу. Я снимал у него отпечатки. Мы их сравнили, они совпадают. Но эти отпечатки появились в автомобиле раньше, и на них нет следов крови. — Тут он поднял третье фото. — А это, — сказал он, — целый ряд отпечатков, которые я не смог идентифицировать. Я был во Франкфурте и передал их изображения в Висбаден, в Федеральную службу. Там такие отпечатки не зарегистрированы. Они появились в автомобиле еще раньше, чем отпечатки этого маленького мальчика.
— Наверное, это люди, которых Оливер когда-либо подвозил на машине.
— Возможно.
— Что делает доктор Петер?
— Он все еще работает в подвале.
— Сколько времени ему надо?
— Господин комиссар, вы знаете, как тяжело бывает с повешенными.
— Да, знаю.
— Между прочим, этот господин Лазарус приехал.
— Где он?
— В холле. Сидит, пьет бальзам. Говорит, что очень плохо себя чувствует. Хочет с вами поговорить и как можно быстрее.
— Тогда останьтесь здесь и займите этого малыша. А я пойду переговорю с Лазарусом.
— Хорошо, господин комиссар.
Гарденберг направился к двери. На выходе он провел рукой по черным волосам Рашида.
— Подожди пару минут, малыш, — сказал он. — Я сейчас приду.
— Хорошо, сэр.
Гарденберг махнул рукой Маркусу. Вслед за этим тот подошел к Рашиду и похлопал его по плечу.
— Умеешь играть в бильярд?
— Да, сэр.
— Хочешь поиграть со мной?
— Нет. Пожалуйста, сэр, не сердитесь, я не хочу.
— Почему?
— Потому что они убили моего брата, — ответил принц. — Я так расстроен. Пожалуйста, не говорите со мной, иначе я заплачу. Мой отец считает, что это неприлично — плакать перед чужими людьми.
Маркус уставился неподвижным взглядом на мальчика. Он вяло ударил бильярдный шар, и в большой комнате воцарилась тишина. А на улице падал снег, заносил дороги и улицы, под его тяжестью ломались со скрипом ветки старых деревьев.
Глава 3
Издатель Лазарус представился старшему комиссару Гарденбергу в роскошном зале отеля «Амбассадор». Он дважды чихнул.
— Эта поездка, наверное, убьет меня. Я тяжело болен и любое перенапряжение может меня угробить.
— А зачем же вы тогда сюда приехали?
— Я хотел передать вам рукопись.
— Это могли бы сделать мои люди.
Лазарус, перед которым на столе еще стоял остаток торта, вытер рот и с достоинством добавил:
— Господин комиссар, эту рукопись вам должен был передать человек, который первым ее прочитал. После того как я ее прочитал, вы для меня уже более не какой-то там незнакомец. И, несмотря на мою болезнь, может быть, вы сможете меня понять. Мне интересна чужая жизнь. Я думаю, что любопытство к чужой жизни ни у кого не бывает таким сильным, как у тех людей, которые знают, что вскоре им придется оставить этот мир. И поэтому я прошу вас позволить мне принять участие в расследовании.
— Это невозможно.
— Я все же хотел бы вас попросить. Я передаю вам с этой рукописью важнейшие улики. Неужели за это я не мог бы в течение нескольких дней побыть здесь вашим ассистентом?
Гарденберг посмотрел на этого дряблого, розовощекого человека, который ложкой ел стоявший перед ним торт.
— Зачем вам это нужно?
— Мне хотелось бы знать, как развиваются события в последней главе, господин комиссар.
— В последней главе?
— В рукописи, которую я вам передам, последняя глава отсутствует. Прочтите рукопись. Это поможет вам во многом разобраться, и с этого момента вы могли бы выдавать меня за вашего сотрудника.
— Да… Ну хорошо.
Глава 4
Старший инспектор Гарденберг вернулся в бильярдную и вновь отослал своего сотрудника Маркуса.
— Итак, Рашид, давай поговорим с тобой дальше.
Гарденберг положил толстую рукопись, которую ему дал Лазарус, на бильярдный стол.