Я так привыкла к его взгляду, что просто улыбаюсь, словно завидела конфетку.
Заметив, что Гао Сили вот-вот расплачется, красавица-секретарша выполняет профессиональный долг:
— Госпожа Гао, я провожу вас. Лифт в той стороне.
Гао Сили обиженно отворачивается и уходит.
Отвернувшись от меня, Лу Юйцзян устремляется в кабинет. Я молча следую за ним. И кто сказал, что павший феникс хуже курицы? Лу Юйцзян держится с таким достоинством, словно ничего не произошло.
Но если внимательно присмотреться, то заметно как у него испортился цвет лица, а под глазами залегли тёмные круги, щёки похудели, скулы стали скульптурнее.
Мы не виделись всего несколько дней, а он так исхудал.
Похоже, слова Чи Фэйфань правдивы на 80%.
Изначально я думала, что как представитель второго поколения богачей, он всего лишь приложение к успешному бизнесу, но теперь я понимаю, что ему нелегко: под его управлением несколько компаний с огромным числом работников, и он несёт ответственность за их жизни и благополучие. В совете директоров одни старики, готовые есть людей не выплёвывая кости. Я вспомнила, что каждый раз за несколько дней до встречи директоров, Лу Юйцзян переставал нормально питаться и спать, и даже если я вела себя, как избалованная девочка, он меня полностью игнорировал.
— Ещё не насмотрелась?
Он скрещивает руки и откидывается на спинку стула. Брови скрещиваются над переносицей, складывая лоб в гармошку. Мне хочется взять в руки утюг и всё разгладить.
Кручу край юбки и снова откашливаюсь, не зная как начать разговор.
Он прищуривается:
— Ты же не на свадьбу пришла меня звать? Это твоё важное дело? Я же уже говорил, пришлю красный конверт.
Его ремарка выводит меня из себя.
— Ты женишься на Когурё?
Ему требуется минута, чтобы понять о ком я говорю.
— Ты уже клички даёшь? Госпожа Гао — моя девушка, и не твоё дело женюсь я на ней или нет.
Он вечно умудряется разбить мне сердце. Не дожидаясь моего ответа, он принимает позу «у меня ещё миллиард дел».
— Что такое? У меня совещание через минуту.
Я безмолвно открываю и закрываю рот. Моя нерешительность вызывает у него улыбку.
— Язык проглотила? Неужели хочешь взять у меня в долг?
Этот урод доводит меня до такого каления, что я выпаливаю:
— Я беременна.
Сказать эти два слова оказалось намного сложнее, чем я себе представляла. Если бы не злость, потребовались бы неимоверные усилия, чтобы разжать зубы и выговорить эти слова.
В кабинете наступает гробовая тишина. Аж слышно, как сердце бьётся. Ту-дум, ту-дум. Ладони потеют. Лу Юйцзян не моргает и смотрит прямо на меня. Я жду его реакции.
Ну, он как-то не особо реагирует: чуть суживаются зрачки, но на лице не мелькает ни одной эмоции. Перевожу взгляд на его скрещённые руки, но вижу только указательный палец. Он слегка дрожит. Лоб напрягается до предела. Беспокойно перевожу взгляд на его лицо, впервые не зная, что он ответит. На самом деле я пришла поддержать его и сказать, что не стоит разочаровываться из-за бизнеса: даже если он всё потеряет, всегда можно начать всё с начала. Я не отвернусь от него. Это наш ребёнок, и никто не может разлучить нашу семью. Мы всегда будем вместе.
Похоже он не намерен мне ничего отвечать. Не знаю о чём он думает, но мне совершенно не нравится видеть его в таком состоянии.
В конце концов, он улыбается. Так спокойно, так хладнокровно.
— Так оказывается это свадьба по залёту. Неудивительно, что всё так срочно.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не схватить нож со стола и бросить в него.
— Придурок! Это твой малыш!
И снова гробовая тишина. Лу Юйцзян пялится на меня. Не могу понять, что у него за эмоции на лице. Он выглядит шокированным, удивлённым, сбитым с толку, разбитым, но в любом случае не счастливым.
Моё сердце тонет на дне глубокого-глубокого океана. Пальцы холодеют. На губах горечь.
— Ты мне не веришь?
— Верю, — тут же отвечает он.
Выдыхаю от облегчения: по крайней мере, он не считает меня лгуньей.
Но он не несчастлив, скорее очень, очень потерян.
Он всё смотрит на меня и смотрит. Боже, на что он пялится?
Не знаю почему, но меня внезапно накрывает страх, дурное предчувствие. Он молчит слишком долго, что за это время можно спуститься по лестнице с небоскрёба. Не знаю, чего мне ждать.
Его голос звучит словно ненастроенная цитра, невероятно сухой и равнодушной, и кажется слова даются ему с огромным трудом:
— Е Цзинчжи, сделай аборт.
Мне словно дали удар под дых. Поражённо смотрю на Лу Юйцзяна. Поверить не могу, что он такое сказал. Я привыкла к мысли, что он меня не любит, но теперь выяснилось, что он меня полностью презирает. Даже готов избавиться от своей плоти и крови. Неужели я ему так противна?