Я улыбаюсь сквозь слёзы и треплю его лицо.
— С мыльной оперой на сегодня покончено, пошли домой.
Он выпадает в осадок, не зная смеяться ему или плакать.
— Е Цзинчжи, как ты можешь так меня пугать?
Ой-ой, так тебя оказывается легко напугать. Не будь я беременна, я бы сейчас так тебя попугала.
Хмурю брови и говорю:
— Кто тебя пугает? Я беременна, моё настроение меняется каждую минуту. Надеешься, я продолжу плакать и наматывать сопли на кулак? Если хочешь, я сейчас заплачу…
Он выбрасывает белый флаг:
— Нет, нет…
Лу Юйцзян оказывался таким ласковым, стоило только забеременеть. Теперь он так хорошо ко мне относится, покупает всё что я захочу, готовит всё что пожелаю, не ругается, лишь целый день меня балует. Если скажу, что луна квадратная, он признаёт, что она действительно угловата.
Но не проходит и двух дней, как мне становится невообразимо скучно, что я готова драть на себя волосы. Лу Юйцзян боится всего на свете. Постоянно держит меня за руку, чтобы я не дай бог ни упала, и чуть ли не кормит с ложечки. И хотя я очень злюсь, так он возмещает мне всё что не додал за последние несколько дней, но дни текут так медленно, что я уговариваю его вернуться на работу.
— Если не будешь управлять компанией, потеряешь бизнес!
— Тьфу, тьфу, тьфу. Не каркай!
— Это я-то каркаю?
Его голос падает на октаву, и он покорно говорит:
— Не злись. Это я о себе.
Как можно продолжать жить, если все дни проходят в сплошной лени? У меня кости уже устали лежать, так что я умоляю Лу Юйцзяна:
— Возвращайся на работу, я никуда не сбегу.
В результате он никуда не уходит
— Я никогда тебя не брошу. Буду всегда вместе с тобой.
Решительно и беспрекословно, звонко и чисто.
Если этот мужчина чего удумал, то его и десятью тепловозами не оттащить.
Захожу с другого бока:
— Может, я поеду вместе с тобой. Так ты сможешь работать. А после дел придёшь и посмотришь в каком я состоянии.
— Тебе нельзя на самолёт. Это слишком опасно. И на поезд тоже нельзя. Лучше всего остаться здесь. С компанией у меня всё под контролем. А если что случится, проведём совет директоров в Шанхае. К тому же в прошлом году мы открыли филиал в Санье.
Я забыла, что этот человек, как только узнал про мои приключения в ночном поезде, развил целую фобию из-за того, что роды могут начаться в любом месте. У него настолько разыгралась фантазия, что он решил использовать своё положение депутата ВСНП, чтобы внести законопроект о запрете беременным садится на поезда во избежание непредвиденных ситуаций. Он не боится навлечь на себя национальный гнев, так что этот парень просто… безнадёжен.
Я подавлена, мне скучно. Остаётся только целыми днями клянчить у него:
— Скажи, что любишь меня.
Он тут же отвечает:
— Я люблю тебя.
— Когда ты в меня влюбился?
— Давным-давно.
— Как давно?
— Так давно, что ты не могла догадаться о моих чувствах.
Я совершенно не удовлетворена подобным ответом.
— Как давно?
— С того момента, как ты ударила меня ведёрком с мороженым.
Я верю ему — и это так странно!
Он столько всего стал мне запрещать. К примеру, чтобы я не наклонялась завязывать шнурки, накупил мне целую кучу балеток. Каждый раз как мы выходим на прогулку, он садится на корточки, чтобы помочь мне обуться, словно от одного наклона я наврежу малышу. Под запрет попал также целый список продуктов. Нельзя острое, так это слишком горячая пища. Каждый день заставлял есть рыбу и мясо или фрукты. В результате я превращаюсь в толстенькую кругленькую панду.
Каждый визит к врачу он отметил кружочком в календаре. По поводу опухоли нервничает больше меня, однако стоит заволноваться мне о беременности, как о начинает успокаивать меня словами: «Всё будет хорошо».
Каждый раз как он провожает меня в больницу на обследование, он не даёт мне поговорить с врачом. Я особо не думаю об опухоли, так как стоит мне о ней заговорит, как он старается перевести тему.
Я вынуждена обратится к психологу, и тот относится к моей проблеме со всей серьёзностью:
— Это типичное тревожное расстройство будущего отца. Пусть приходит на консультацию.
Но Лу Юйцзян отказывается обратится за помощью, упрямо защищая своё поведение:
— Я не болен.
Он не болен, но сведёт с ума меня.
Слава Небесам, беременность длиться всего девять месяцев и слава богу опухоль до сих пор не опасна. Я знаю, садистка, написавшая мою историю, почувствовала, что ход со смертельным заболеванием был слишком жестоким, поэтому меня отпустила. Но также «наградила», послав Лу Юйцзяна мучить меня и пытать, пока я рожаю.