Звук шагов Кэмерона нарушил тишину ночи, отражаясь от тротуара гулким эхом. Что он, черт возьми, наделал? Одного взгляда на открывшую дверь Жозетту хватило, чтобы в глубине души всколыхнулись чувства, которые, как ему казалось, умерли навсегда.
Но этого не может быть.
Он не может желать ее.
Только не Жозетту Тибодо Леблан.
И все же он ее желал. Да так, что низ живота до сих пор болел.
Кэмерон не мог отрицать того, что вид этой женщины поразил его подобно горячечному сну. Она и сейчас стояла у него перед глазами: с разметавшимися волосами в пеньюаре из алого шелка, источающая сладкий женственный аромат. А ее губы. Кэмерону так хотелось попробовать их на вкус. Но он не посмел, поэтому всего лишь провел своей щекой по ее щеке. Жозетта была подобна опиуму – вкусив ее прелестей один раз, преодолеть зависимость невозможно.
Но у него и так много проблем. Не хватало еще связаться с теткой Алексии. Или с ее проклятыми братьями. Этими ворующими ром негодяями. Нет, менее всего Кэмерону хотелось снова оказаться в компании Жозетты Тибодо Леблан.
Глава 7
Кэмерон стоял перед столом в конторе судоходной компании, изучая план склада, где хранился ром. Мишель сидел за соседним, заваленным бумагами столом, в то время как кот Ночка, примостившись в углу, вылизывал части тела, о которых Кэмерону не хотелось даже думать.
– Почему пропало еще два ящика, а не больше? – размышлял он вслух. – Наверное, воры хотели тем самым показать, что могут приходить на склад и уходить оттуда, когда им заблагорассудится.
Развернувшись на стуле, Мишель откинулся на спинку и заложил руки за голову.
– Ты уверен, что это братья Тибодо?
– По крайней мере, Рене, – проворчал Кэмерон. – Но ящики такие тяжелые, что он вряд ли справился бы один. Что-то подсказывает мне, если немного подождать, вскоре станет ясно, что за игру он затеял.
– Неужели он настолько умен? Или просто воспользовался моментом?
– Он хитрый, и мы окажемся в дураках, если станем его недооценивать.
Кэмерон потер шею. Еще нет и десяти часов, а изнуряющая жара и влажность уже испортили ему настроение и вытянули почти все силы. Сняв сюртук, Кэмерон повесил его на спинку стула и взялся за пуговицы расшитого золотом жилета, но потом передумал. Жилет и галстук остались на своих местах. Нужно же хоть как-то соблюсти приличия. Кэмерон закатал рукава белой сорочки до локтя, чтобы не перепачкать манжеты чернилами, и продолжил изучать чертежи.
В открытые окна и двери подул легкий ветерок, принеся с собой некоторое облегчение, и Кэмерон вновь потер шею. Как хорошо, что он подстригся, иначе сейчас длинные пряди прилипали бы к шее и воротнику, вызывая раздражение.
– Страдаешь от жары? – спросил Мишель.
– Надеюсь, этот чертов портной доставит легкую одежду сегодня, как и обещал. В этом шерстяном костюме на такой жаре можно тронуться рассудком. И почему я не подумал о погоде, когда уезжал из Сан-Фран… впрочем, тогда мои мысли были заняты этой маленькой… моей дочерью. – Кэмерон бросил взгляд на кузена.
Губы Мишеля изогнулись в забавной гримасе.
Кэмерон покачал головой.
– Ты можешь в это поверить? Как, скажи на милость, мне с этим разобраться? Наверное, стоит сесть на первый же корабль, отплывающий отсюда, и сделать вид, будто я покинул Новый Орлеан навсегда.
Кэмерон вновь уставился на чертежи.
– Должно быть, у Тибодо есть ключ. Иначе он просто не смог бы проникнуть внутрь, не повредив окон и замков. И где были охранники? Почему они ничего не слышали? Спали? Черт бы их побрал!
Эббот поморщился. Перо в его руке запрыгало по страницам гроссбуха, и он что-то неясно забормотал.
Кэмерона охватило веселье, и он не смог промолчать.
– Ну разве вы не счастливы снова видеть меня, Эббот?
– Пришло время обеда? – как ни в чем не бывало поинтересовался тот. – Я предпочитаю пообедать на улице. Под горячим солнцем.
Мишель засмеялся.
– Признайтесь, Эббот, до недавнего времени наша с вами жизнь была чрезвычайно скучна. Все вокруг работало четко и исправно, точно смазанное колесо, а весь ваш день был расписан по минутам. Как долго вы смогли бы продержаться, чтобы не уснуть от скуки прямо на работе?
Когда зазвучали шутки, напряжение, сдавливавшее грудь Кэмерона, немного отпустило. Чудак Эббот слыл знатоком своего дела, но иногда его так и хотелось встряхнуть, чтобы заставить хоть на мгновение нарушить строгую профессиональную этику и прогнать с лица неизменное выражение отрешенности. Кэмерон не понимал, как можно изо дня в день погружаться в одну и ту же рутинную работу и не желать при этом хоть как-то изменить привычный ход событий. В Сан-Франциско Эббот вел себя точно так же. Посему кто-то просто обязан был оказывать ему услугу и время от времени переворачивать все с ног на голову.